Селена потерла лоб. Неужели это новый прием с целью задержать работы в Домусе? В тот момент, когда она хотела уже послать гонца в гильдию строителей, чтобы прислали Галлу замену, из Домуса раздались громкие крики.

Все обернулись. Руфус выскочил из здания.

— Юлия Селена! Госпожа! — кричал он. — Иди взгляни на это.

Внутри у нее все заледенело. Но она не хотела показывать рабочим свою печаль и последовала за Руфусом в строение, стиснув зубы.

— Вот, госпожа, посмотри! — Он показал на крышу.

Под балками и досками лесов трепыхался белый голубь.

Селена недоверчиво посмотрела вверх. Птица взлетала с балки на балку, вверх и вниз между распорками, не пытаясь улететь через открытую крышу и взмыть в небо. Купол был еще не готов. Здание стояло без крыши. И все же голубь не улетал.

Вдруг Селена увидела, что он держал в клюве ветвь мирты.

— Это знак, госпожа! — воскликнул Руфус так громко, что его крик услышали даже снаружи. — Это знак благосклонности богов.

Один за другим мужчины поднимались по лестнице и осторожно заглядывали в дверь. Увидев наверху белого голубя, они не решались войти и смотрели наверх изумленно, как и Селена.

— Венера дала нам знак, — сказал Мордекай-египтянин. Мирта была священным деревом этой богини.

— А значит, это знак Цезаря! — воскликнул другой мужчина.

Вскоре мужчины, кивая и возбужденно разговаривая, вошли в Домус. Когда звук множества голосов наполнил лишенную крыши ротонду, Руфус наклонился к Селене и пробормотал:

— Галла нет, госпожа. Он больше не придет.

Она посмотрела на него:

— Почему? Куда он ушел?

Руфус не ответил. А когда Селена снова взглянула на голубя, на этот раз более внимательно, она увидела то, что не заметил никто другой, — что ветка мирты привязана к клюву птицы ниткой и что еще одна очень тонкая нитка связывает одну из его лап со средней балкой крыши.

Селена вдруг сразу все поняла. Она была сильно поражена. Повернувшись к Руфусу, она сказала:

— Это действительно знак божественного Юлия. Он говорит нам, что работы в Домусе должны продолжаться. Но у меня теперь нет начальника.

— Я сейчас же пойду в гильдию, госпожа.

— Подожди, Руфус. — Она крепко держала его за руку. — Ты не хочешь занять эту должность?

— Я? Госпожа, я всего лишь старый солдат.

— Я хорошо плачу, и ты будешь получать мясо три раза в неделю.

Руфус расплылся в улыбке:

— Я обижу тебя, если хотя бы не попытаюсь.

Когда через некоторое время она шла к храму, мужчины снова работали, и пение их молотков и зубил раздавалось на весь остров.

В маленьком каменной домике, где раньше хранились вино и копченое мясо и который теперь Селена превратила в свой кабинет, ее ждала Ульрика. Она тоже выглядела усталой и бледной. Она стояла перед матерью скованно и сдержанно, как чужая.

— Я пришла, чтобы попросить тебя рассказать мне все, — начала она.

— О чем?

— Я хочу знать все о том, что сделал Гай Ватиний народу моего отца.

— Что ты имеешь в виду?

— Мой отец рассказал тебе все. Теперь я хочу это знать.

— Ульрика, это было так давно.

— Я хочу знать, что тогда произошло. Я имею на это право. Это мое наследство. Я хочу услышать все, что мой отец рассказал тебе.

Селена покачала головой:

— То, что сделал этот человек, было очень жестоко. Борьба была довольно упорная, но ему этого было недостаточно.