-
чувство собственной важности - наш злейший враг. Подумай об этом: нас
ослабляет чувство оскорбления со стороны наших людей-собратьев. Чувство
собственной важности заставляет нас большую часть нашей жизни быть
обиженными кем-то.
Поэтому новые видящие рекомендуют приложить все усилия для
искоренения чувства собственной важности из жизни воина. Я следовал этим
рекомендациям, и большинство из моих затей с тобой было направлено на то,
чтобы показать, что без этого чувства мы неуязвимы.
Пока я слушал, я увидел, что глаза его неожиданно засияли. Я подумал
про себя, что он, по-видимому, на краю того, чтобы разразиться смехом, а к
этому вроде бы не было причины, когда неожиданно был поражен болезненной
пощечиной по правой щеке. Я вскочил - позади стояла ла Горда и ее рука
была все еще поднята. Ее лицо пылало гневом.
- Теперь ты можешь сказать, что тебе во мне нравится и это будет
более справедливо, - закричала она. - если все же у тебя есть, что
сказать, скажи мне это в лицо!
Эта вспышка, по-видимому, истощила ее, так как она села на асфальт и
зарыдала. Дон Хуан светился чистым весельем, а я замер в безумном гневе.
Ла Горда взглянула на меня, а затем, обратившись к дону Хуану, мягко
сказала, что у нас нет права критиковать ее. Дон Хуан рассмеялся так
сильно, что почти перегнулся пополам. Он не мог даже говорить. Два или три
раза он пытался что-то мне сказать, а затем встал и ушел, его тело
подергивалось от спазм смеха.
Я был почти готов бежать за ним, все еще негодуя на ла Горду, она
казалась мне презренной, как вдруг нечто необычайное произошло со мной: я
понял, что таким смешным показалось дону Хуану. Ла Горда и я были ужасно
похожи друг на друга: наше чувство собственной важности было
монументальным. Мое удивление и яростный гнев за пощечину были совсем
такими же, как чувство гнева и подозрения у ла Горды. Дон Хуан был прав:
наши чувства собственной важности - большое препятствие. Я побежал за ним,
окрыленный, в то время, как слезы текли по моим щекам. Я догнал и
рассказал, что я понял. Его глаза светились восторженно и проказливо.
- Как я должен поступить с ла Гордой? - спросил я.
- Никак, - ответил он, - осознание чего-либо всегда лично.
Он изменил тему и сказал, что знаки говорят, что наше обсуждение надо
перенести обратно в дом - либо в большую комнату с удобными креслами, либо
на задний дворик, вокруг которого есть крытый коридор. Он сказал, что
когда он ведет свои объяснения в доме, эти две площади остаются никем
незанятыми.
Мы вернулись в дом, и дон Хуан рассказал всем, что сделала ла Горда.
Град насмешек, с каким все видящие встретили ее, сделал ее положение очень
неудобным.
- С чувством собственной важности нельзя нянчиться, - заметил дон
Хуан, когда я выразил свое беспокойство относительно ла Горды. |