Она услышала, как закрылась за Мэри дверь, но продолжала лежать на ковре, чувствуя себя оскорбленной и униженной. Она думала о генерале, о его суровом лице, жестоком и неприятном.

— Я скорее умру, чем позволю ему дотронуться до меня! — прошептала она.

И в то же время она очень боялась побоев. Каждый ее нерв реагировал на физическую муку. Девушка презирала себя за слабость, невыдержанность и малодушный крик.

— О, мама, мама! — рыдала она. — Если бы я могла умереть вместе с тобой! Ну что я могу сделать против Мэри? Как мне перенести боль?

Алида отчаянно плакала и почти теряла сознание, когда внезапно услышала возглас:

— Господи! Что случилось?

Алиде уже казалось, что она погрузилась в бездну отчаяния, но голос князя вернул ее к жизни. Сильные руки подняли ее, она прижалась к нему как ребенок, и князь нежно усадил ее на диван.

— Как могли с вами такое сделать?

Алида поняла, что он увидел прут и следы у нее на плечах. От стыда и унижения она зажмурила глаза. На ее щеках и длинных ресницах блестели слезы, и князь, опустившись перед ней на колени, вытер их мягким льняным платком. Он долго смотрел на нее, потом встал и пошел к двери. Алида слышала, как он что-то приказал слуге и снова подошел к ней.

— Что же все это значит? — тихо спросил он. Алида только покачала головой, но он требовательно произнес: — Я вынужден просить рассказать мне, кто посмел вас так избить. Впрочем, ответ мне известен. Но за что? Вот что мне надо знать. За что?

Алида снова покачала головой. Ей почему-то казалось унизительным сказать князю, что такой жестокий и беспощадный человек, как граф Бенкендорф, просит ее руки. Сама мысль о генерале заставляла ее чувствовать себя словно в яме с грязью, оскверненной тем, что он хочет взять ее в жены. Она помнила его взгляд и голос, говорящий о порке и шпицрутенах, которые он считал необходимой частью военной дисциплины.

Вдруг она вспомнила, что граф Иван что-то замышляет против князя и подняла на него глаза. Только она собралась заговорить, как дверь открылась и на пороге появился лакей с вином, которое он явно принес по приказу князя. Князь взял вино и отпустил лакея. Он налил в бокал золотистую жидкость, подошел к Алиде, опустился перед ней на колени и поднес бокал к ее губам.

Алида отхлебнула несколько глотков и почувствовала себя немного лучше. Она еще ощущала слабость, но это уже была иная слабость: ведь князь был так близко и его рука лежала на ее затылке. Больше всего ей хотелось уткнуться лицом в его плечо и рассказать об ужасной опасности, грозящей ему.

Она сделала еще один глоток и тихо сказал:

— Я должна… вам кое-что… сказать…

— В чем дело, дорогая?

Алида удивленно посмотрела на него. Слово «дорогая» смутило ее, и краска залила щеки.

— Расскажите же мне! — нежно произнес князь.

— Граф Иван пытается… расправиться с вами, — неуверенно начала она. — Он сказал… генералу Дубельту, что вы… помогаете господину Таченскому найти мать.

Князь застыл.

— Думаю, мы поговорим об этом в другое время, — очень спокойно сказал он,

Алида поняла: ее предупреждают, что в гостиной небезопасно говорить о господине Таченском.

— Простите, — прошептала она.

— Вам не за что извиняться, — очень ласково ответил князь и посмотрел на каминные часы. — Через несколько минут подадут обед, — произнес он уже более официальным тоном. — Я пришел, чтобы проводить вас и Мэри в столовую. Сегодня я придумал для вас развлечение, которое хоть немного компенсирует пропущенный бал!

Алида тревожно посмотрела на него.