Но и последующие дни не принесли никакого решения - слишком противоречивы были ее чувства. Все случилось в один вечер. И то, что произошло, было довольно неожиданным...

Она играла Шопена, когда Филипп приехал домой. Они не виделись уже два дня. Время было послеобеденное, и Мери бросилась разогревать все, что ему оставила. Воспользовавшись моментом. Боб докладывал кумиру о своих последних достижениях.

Эми сменила ноты, перейдя на более нежную мелодию. Когда муж вошел в гостиную и закрыл за собой дверь, она подняла голову и спокойно посмотрела на него, стараясь держать чувства под контролем.

Он был одет по-домашнему - в джинсах и черном свитере. Эми увидела, что муж чем-то озабочен. Глубокие морщины прорезали лоб, серые глаза смотрели печально. Филипп коротко спросил:

- Что нового?

- Ничего. Я.., я собиралась задать тот же вопрос.

- Почему?

- Ты выглядишь усталым и расстроенным. Поэтому...

Он пожал плечами.

- Я действительно очень устал. Оказалось, это жуткая работа составлять накладные на землю.

Он расположился в кресле и попросил:

- Поиграй еще, у тебя прекрасно получается. Где ты этому научилась?

- У матери Анабеллы в школе. Она часами мучила меня за инструментом, упорная была женщина. Но своего добилась - я полюбила это занятие.

- Она была учителем музыки?

- Нет, пожалуй, кем-то большим, - задумалась Эми. - Можно сказать, моей строгой наставницей в школе. Теперь же, оглядываясь, я вижу: она была женщиной, которой я не перестану восхищаться.

Эми замолчала, продолжая играть и краешком глаза наблюдая за Филиппом. Руки его на подлокотниках кресла несколько раз сжались, но выражение глаз было неуловимым. Эми ушла в музыку; казалось, прекрасная мелодия лилась не из-под клавишей, а из ее души, растревоженной памятью о матери Анабелле, суровой, но мудрой наставнице, у которой были свои непоколебимые представления обо всем, в том числе и о роли жены в семье...

Погруженная в свои мысли, она играла около часа, пока не почувствовала, что устала и ее клонит ко сну. А уж Филипп, должно быть, и подавно спит в кресле. Эми тихо закрыла крышку рояля и встала. Но муж не спал.

- Извини, дорогая. Сегодня я не очень хорошая компания для тебя. К тому же музыка расслабляет, уводит от реальности.

Эми немного помедлила и села в кресло.

- Должно быть, это звучит странно, - пожала она плечами, - но могу предложить только такой способ расслабления, хотя обычно от жен ждут другого... Не думаю, что мое музицирование способно заменить секс. Так ведь?

Она внимательно посмотрела на Филиппа, пытаясь уловить, какое впечатление произвели ее слова. Тубы его чуть шевельнулись, и вопрос, который он задал, прозвучал совсем неожиданно.

- Тебя снова беспокоит Анна, да?

- Да, - не стала лукавить Эми. - Но тебя может удивить, что я думаю по этому поводу.

Черная как смоль бровь дрогнула и вопросительно изогнулась.

- Ну, продолжай, продолжай. Давай, удиви меня.

Эми опустила глаза, разгладила складки длинной шерстяной юбки, которую в этот вечер надела с темно-зеленым кардиганом из ангорской шерсти, отделанным крошечными перламутровыми пуговицами. Длинные волосы, собранные на затылке в хвост простой зеленой лентой, открывали лицо, подчеркивая его молодость и очарование.

- Ты думаешь.., ты веришь.., словом, быть женой - это мое призвание, Филипп?

Он прищурил глаза, внимательно разглядывая супругу.

- Прошу, объясни подробнее. Пока я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

- Мне вдруг показалось, что я могу быть довольно хорошей женой трудолюбивой, заботливой, аккуратной. Наверное, тебе смешно это слышать?

- Нет. - Филипп оживился.