– Но наши миссии – ни одна из них не завершена! Он не знал, что мы потерпим неудачу. Она задумалась, потом спросила: – Загремел, почему ты дрался с тем, другим огром?

– Он раздражал меня. Он оскорблял меня.

– Но ты пытался избежать неприятностей.

– Потому что у меня была только половина силы и я знал, что проиграю.

– Но потом ты ударил его. Ты выбил ему зуб.

– Он собирался съесть тебя. Я не мог этого допустить.

– Почему? Огры ведь так и поступают.

– Я согласился защищать тебя.

– Ты думал об этом, когда ударил его?

– Нет, – признался Загремел. – Я ударил без размышлений. Времени на них не было.

– Значит, была другая причина для твоих действий?

– Ты мой друг!

– У огров есть друзья? Он снова задумался: – Нет. Я единственный огр, имеющий друзей, и эти друзья в основном люди. Большинство огров не любит других огров.

– Ничего удивительного, – сказала она. – Итак, чтобы защитить меня, ты дважды подвергал опасности свою душу.

– Да, разумеется. – Он не совсем понимал цель этих расспросов.

– Любой истинный огр поступил бы так?

– Ни один. Естественно, поскольку у огров нет души, у них и выбора не будет. Но даже если бы у них и были души, они не стали бы...

– Загремел, неужели тебе самому не кажется, что человеческих черт в тебе больше, чем огрских?

– При данных обстоятельствах – возможно. Но в джунглях, в одиночестве, все было бы по‑другому.

– Почему же тогда ты оставил джунгли?

– Я был неудовлетворен. Как я уже говорил, мне, вероятно, была нужна жена, только тогда я этого не знал.

– И у тебя могла быть прекрасная грубая огрица с лицом, красота которого заставила бы протухнуть луну, если бы ты вел себя более по‑огрски. Ты жалеешь, что упустил этот шанс?

Загремел рассмеялся, впервые осознав, что ее рука касается его руки: – Нет.

– Огры смеются?

– Только злорадно.

– Итак, ты полагаешь, что отверг ответ, ради которого столько трудился. И теперь ты снова в одиночестве удалишься в джунгли?

Как ни странно, это тоже не привлекало. Жизнь, которая раньше полностью устраивала его, теперь казалась никчемным существованием.

– Разве у меня есть выбор?

– Почему бы не попытаться быть человеком? Все дело в твоей точке зрения. Люди замка Ругна, я уверена, примут тебя, они уже так и относятся к тебе. Принц Дор обращался с тобой как с равным.

– Он со всеми обращается как с равными. – Однако Загремел задумался. Стал бы принц Дор так же обращаться с ограми Огр‑Ограды? Вряд ли. И тут ему в голову пришло кое‑что еще. – Ты говоришь, что я заставил работать иллюзорные косящие глаза в Пустоте, потому что всегда обладал интеллектом человека, а значит, никакого парадокса здесь нет?

– Именно это я и говорю, – довольно подтвердила она.

– А как тогда быть с тыквой?

– С тыквой? – переспросила она неуверенно.

– Та тыква в Пустоте тоже была иллюзорной и не имела никакого отношения к моему интеллекту, но она тем не менее работала.

– Да, работала, – подтвердила Танди. – О Загремел, я никогда не думала об этом! Но это означает...

– ...что в Пустоте иллюзии реальны. То, что, как мы полагаем, там находится, действительно находится там, как только мы об этом подумаем: и тыквы, и светящиеся следы. Поэтому нет подтверждения тому, что я умен и без косящих глаз.

– Но.