Фуско в ответ на вопросительный взгляд Паркера пожал плечами:

— Она просто немного чокнутая, Паркер, больше ничего. Она всегда так себя ведет.

— Это связано с работой?

Фуско испуганно зачастил:

— Паркер, клянусь, с ней не будет проблем. Она вообще мрачно смотрит на вещи, в этом все дело.

— Раньше тоже так бывало?

— Потому она и бросила меня, когда я провалился, — продолжал Фуско. — В тот раз она оказалась права.

Элен, скривившись, молчала. Из кухни вышел Деверс с чашкой кофе в руке.

— А сейчас она злится на своего бывшего мужа за то, что он втягивает в это дело меня. Твердит, что ничего хорошего это мне не сулит.

Элен не спускала с него глаз. Паркер спросил:

— И что же она собирается предпринять?

— Ничего. Не беспокойтесь из-за меня, — сказала Элен.

— Это правда, Паркер, — подтвердил Фуско.

Паркер, обводя их взглядом, размышлял. Фуско испуган. Деверс самоуверен, Элен сердита. Пожав плечами, Паркер решил оставить все как есть. Он получил от них заверения, и теперь надо только внимательно следить за происходящим. Опыт подсказывал ему, что люди, принимающие участие в одном и том же деле, никогда не бывают спаяны так, как хотелось бы. Всегда возникают какие-то неловкости, трения, редко кто способен не обременять своими личными проблемами общее дело. Остается лишь наблюдать за участниками операции и знать, что у них на уме, чтобы не дать испортить всю затею. Если ждать идеальной команды, выдержанной, надежной и профессиональной, до дела вообще не дойдешь.

— Хорошо, — сказал он. — Это ваша женщина.

Ухмыльнувшись, Деверс поинтересовался:

— Чья именно?

Шокированный Фуско воскликнул:

— Стен!

— Вы закончили? — обратилась Элен к Паркеру. — Я могу уйти и заняться своими делами?

— Да, закончил.

— Благодарю вас.

Когда Элен закрыла за собой дверь, Паркер повернулся к Деверсу.

— Итак, что с вашим счетом?

Деверс улыбнулся, будто вспомнил что-то смешное.

— Вы знаете песенку про консервную банку?

— Нет. А что?

— Я не держу все свои деньги в банке, — продолжал Деверс. — Я положил туда сумму на покрытие текущих чеков, ну и сверх того немного, чтобы счет не пустовал. Но большую часть денег я храню в сундучке, в собственной спальне.

— Зачем?

Деверс, по-мальчишески улыбнувшись, пожал плечами.

— Не знаю, просто я привык так делать. Я, наверное, в чем-то похож на царя Мидаса. Люблю, чтобы деньги всегда были при мне, чтобы я мог в любой момент посмотреть на них. Со счета нельзя посылать деньги по почте, и вообще с ним много мороки, а если так, на кой черт он мне нужен. Деньги для меня только тогда деньги, когда они лежат в моем сундучке. Захотел, открыл и любуйся ими.

Фуско недоуменно пожимал плечами, не понимая, что за чушь несёт Деверс, однако Паркер отнесся к его словам по-другому. Он сразу понял, что такое необычное, точнее сказать, эксцентричное отношение к деньгам может показаться правдоподобным, учитывая, что речь идет о совсем молодом человеке, почти мальчике. Если, конечно, Деверс удержится на этой версии до конца.

— Вы разрешите взглянуть на этот сундучок?

Деверс поднял руку.

— Дайте мне время. Когда понадобится, он у меня будет.

— Вы купите новый?

— Что вы? Конечно нет. Я обзаведусь старым сундучком, ведь я таскал его с собой с тех пор, как окончил среднюю школу, старый, побитый сундучок был со мной в Техасе, в Нью-Мехико, на Алеутских островах, я с ним не расстаюсь и сейчас.