У Моники вырвался сдавленный крик. Она внезапно замерла, как если бы он ее ударил, бормоча дрожащими губами: «Подонок, подонок...» — и не пытаясь больше высвободиться. Тело ее немного расслабилось, хотя ногти по-прежнему впивались в спину Малко. Она бросила на него злобный взгляд.

— Ну что ж, давайте, пользуйтесь! Насилуйте меня, вам ведь только этого и надо!

Такое неслыханное лицемерие вывело Малко из себя. Он принялся за дело, медленно, мощными толчками. Моника лежала неподвижно, раскинув руки, глядя в потолок широко открытыми глазами. Когда он, вскрикнув, рухнул на нее, молодая женщина бросила на него угрюмый взгляд и процедила сквозь зубы:

— Вот видите, я сказала правду! Я вас не хотела, а вы меня изнасиловали. Я ничего не почувствовала. Можете продолжать, если вам неймется...

Ну и стерва!

— Я не хотел вас обидеть, — примирительно сказал Малко. — Ладно, поиграли и хватит.

Он встал и отправился под душ. Когда он уже собирался выключить воду, в ванную вошла Моника. Ее пухлые губы сложились в гримаску ребенка, который хочет, чтобы его простили. Поколебавшись, она забралась к нему в ванну и бросила отрывисто, но уже без прежней злобы:

— А если вы сделали мне ребенка?

— Мы воспитаем его вместе, — ответил Малко.

Появится еще один маленький революционер... Моника зажмурилась, подставив лицо струям воды. Малко с улыб кой наблюдал за ней. Вдруг молодая женщина подалась вперед, и ее тело прижалось к нему, изгиб в изгиб. Она укусила его за плечо — не больно, как игривый зверек.

— Знаешь, ночью я не совсем спала, — пробормотала она. — Мне было очень хорошо. Но утром я сама на себя разозлилась. Я ведь не шлюха какая-нибудь, мы с тобой едва знакомы...

— Ты же не потребовала с меня денег" — заметил Малко, по ее примеру переходя на «ты».

Она укусила его чуть сильнее.

— Дурак!

Они еще постояли обнявшись в клубах пара, потом она тихонько высвободилась.

— Мне пора. Возьму такси.

— Я тебя отвезу, — решительно сказал Малко. — Хоть это я могу для тебя сделать, к тому же вчера вечером нам не удалось толком поговорить.

Она встряхнула мокрыми черными волосами.

— Ах, да, я забыла, ты же социолог...

— Да, — кивнул Малко, — и ты наверняка можешь мне помочь.

Моника быстро оделась и невольно рассмеялась, увидев свое отражение в зеркале — фигурку в девственно-белом, немного помятом одеянии...

— Что подумают в отеле...

— То, что есть, — улыбнулся Малко.

Едва усевшись в «тойоту», она закурила. Сероватый туман окутывал Мирафлорес, сгущаясь в той стороне, где угадывался океан. Они миновали авеню Бенавидес, въехали в бетонную траншею Виа Экспрессо и свернули на север. Моника с восхищением разглядывала салон новенькой «тойоты».

— Такая машина, должно быть, стоит бешеных денег...

— Да нет, не слишком, — покачал головой Малко.

Как по своему размаху, так и по ценам «Баджет» был вне конкуренции. Даже для такого требовательного клиента, как он.

Они въехали на мост, перекинутый через кольцевую автостраду. Внизу грохотали тяжелые грузовики.

— Налево, — показала Моника. — Вон тот недостроенный домик.

Малко затормозил перед небольшим зданием. Собственно, построен был только первый этаж; выше торчали стальные балки, заляпанные цементом. Чуть поодаль возвышались две роскошные белые виллы за каменными стенами.