После того как их документы внимательно проверили при въезде, их, наконец, впустили. Саундерс обратил внимание, что Фрагу здесь хорошо знали, охранники здоровались с ним, не проверяя его документов. Автомобиль въехал на территорию лагеря и резко затормозил у одного из зданий.

Со всех сторон уже бежали люди, приветствуя Фрагу. Многие, однако, настороженно смотрели на прибывших с ним гостей.

Из дома вышел невысокий лысоватый господин. У него было широкое лицо баварского бюргера, большой лоб, крупный мясистый нос. Саундерс сразу узнал его по фотографиям, хранившимся в досье «Интерпола». Это был сам основатель колонии Пауль Шэфер.

— Здравствуйте, господа, — внимательно глядя, сказал он, протягивая руку. — День добрый, Хуан, — кивнул он сержанту, — что привело вас сюда в христианскую общину?

— Мы — английские журналисты, — сказал Ричард на ломаном испанском, — и хотели бы рассказать о вашей колонии нашим читателям. О ней ходит много интересных слухов, но наши подписчики хотят знать, правду.

— Увы, эти слухи не всегда правдивы, — вздохнул Шэфер. — Прошу вас, господа, в нашу скромную обитель.

«Дронго», кивнув Марку, взял свою сумку правой рукой. Он принуждал себя постоянно помнить о несуществующей левой руке. По документам он был английским журналистом, потерявшим руку, и никак не мог появиться в колонии, имея две здоровые руки.

От Саундерса не укрылось и то обстоятельство, что сам Шэфер не смотрел их документы. Очевидно, дежурные охранники у ворот лагеря уже предупредили главу «Дигнидада» о нашем появлении, — понял «Дронго».

Сержант, чувствовавший себя здесь особенно непринужденно, сразу отправился с двумя местными колонистами поужинать и отдохнуть. Саундерс и Ленарт были вынуждены принять приглашение Шэфера на ужин, после осмотра лагеря.

Им отвели небольшую комнату в том же доме, около которого остановилась их машина. Забросив свои, сумки и достав блокноты, они вышли наружу, готовые следовать за Шэфером.

— Фотоаппараты нужно оставить, — чуть-чуть недовольно сказал Ленарту Шэфер, — у нас здесь не принято фотографировать, а вот записывать можете все что угодно.

— Хорошо, — кивнул Марк, снимая фотоаппарат и оставляя его в машине.

— Вам покажет весь лагерь наш Генрих, — показал Шэфер на бледного, светловолосого юношу лет двадцати пяти, — он вам все и расскажет. А потом прошу ко, мне на ужин, — сделал он широкий приглашающий жест рукой и уверенной, почти армейской походкой зашагал к другим строениям.

Генрих оказался неплохим экскурсоводом. Он добросовестно рассказывал об истории лагеря, показывая, как живут в лагере местные колонисты, их столовые, клуб спальни для мужчин и женщин. Растерявшимся «английским журналистам» Генрих охотно объяснял, что мужья и жены живут отдельно, а на совместную ночь получают разрешение только у самого Шэфера. Парень не видел в этом ничего дурного. Если учесть, что лагерь был основан двадцать шесть лет назад, а парню было не больше двадцати пяти, то в этом не было ничего удивительного, — понял Ричард. Бедный Генрих и не видел другой жизни, кроме этой.

Обходя лагерь, Саундерс обратил внимание на небольшое строение, стоявшее несколько в стороне от других. Около него постоянно прогуливалось двое-трое мужчин явно солдатской выправки.

Саундерса несколько смутила их нарочитая выправка, сильно бросающаяся в глаза и слишком явное желание Генриха обходить это строение стороной. Если там готовят «легионеров», почему они это так демонстрируют, — не понял Саундерс. По глазам Марка он понял, что тот также думает об этом. Они словно специально подчеркивают, что там есть что-то очень важное, — подумал «Дронго».