О нем помнил только один человек - вор в законе Ржавый, он же Василий Павлович Горюнов. Но он помалкивал, да и кто бы ему поверил.

    А Савва спокойно вышел из тюремных ворот и направился на базар. Там он поел, а затем попросил у одной из продавщиц что-нибудь на голову, чего ей было бы не жалко.

    -  А вон шляпу возьми, - сказала она. - Третий месяц она у меня висит, никто не берет.

    А еще через день поезд уносил Савву на запад.

    * * *

    Савва очнулся. Он по-прежнему стоял у стены в тюремном коридоре, а в камере рядом разыгрывалось побоище. И никто не торопился. Это было странно, если не сказать - подозрительно. Неужели не слышат? Или не хотят слышать? Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем в конце коридора показались охранники. Они шли медленно, как бы нехотя.

    Подойдя к камере, один стукнул прикладом в металлическую дверь и крикнул:

    -  Ну что у вас там? Что за шум, твою мать?

    Шум в камере затих, а затем раздался голос Ржавого:

    -  Самоубийство. Хотели его из петли вынуть, а он не дается.

    -  Шутник ты, - усмехнулся охранник и велел второму: - Погоди, не открывай, я ребят позову. Мало ли чего у них там.

    «Дает им время, чтобы все привели в надлежащий вид», - понял Савва.

    Охранники явно не торопились. Прошло минут десять, прежде чем появился отряд из четырех человек, который возглавляла докторша с саквояжем в руках.

    -  Открываем, - предупредил обитателей камеры охранник.

    Дверь лязгнула и распахнулась.

    В камере царил редкий кавардак. Все, что могло быть перевернуто или сброшено вниз, валялось на полу: одежда, раздавленные пачки сигарет, рассыпанные спички, какой-то немыслимый хлам.

    Зэки представляли из себя зрелище даже живописное: все в разорванной одежде, окровавленные, перепачканные в чем-то. Но был явный перебор: они больше походили на героев немой кинокомедии. Знающему человеку сразу становилось ясно, что это всего лишь инсценировка.

    -  Ну? - обратился главный охранник к Ржавому. - Говори, что произошло?

    -  Так вот, гражданин начальник, - картинно развел руками вор. - Какой-то ненормальный попался, с головой у него, видать, неладно. Еще с вечера хныкать начал, мать родную все поминал, томил нас всех, мол, стыдно ему воровать. Всю ночь проплакал, утром сидел смурной, а тут я смотрю: петлю вьет. Ну мы навалились на него, стали отымать. Да куда там! Откуда только сила взялась!

    -  Во! - крикнул один из зэков. - Меня укусил, собака!

    -  Всех пораскидал! А смотреть не на что! Соплей перешибешь! А молодой-то! - хором заговорили сокамерники.

    -  Молодые-то, они в петлю и лезут, жизни цены не знают! - резюмировал Ржавый.

    -  Так где он? - нетерпеливо спросила врачиха, протискиваясь вперед вместе со своим саквояжем.

    -  Вот он.

    Зэки расступились, и Савва вздрогнул всем телом: перед ним на нижних нарах, уткнувшись лицом в доски, лежал Петр.

    -  Недавно поступивший Певцов, - вполголоса объяснил начальнику охраны дежурный по этажу. - Наркота. Ломки начались, вот и не выдержал. Я насчет него еще вчера начальство предупреждал.

    -  Все ясно, - спокойно сказал начальник охраны.

    Савва, рискуя быть замеченным, медленно двинулся вперед.