— В такую жарищу я шуток не понимаю, — признался полисмен и погрузился в молчание.

Лифт полз, страдальчески кряхтя и стеная. На стенках его, как слезы, оседали капли влаги — конденсированное дыхание пассажиров.

— Девятый! — объявил полисмен-лифтер.

Дверцы раздвинулись. Карелла и Буш шагнули в залитый солнцем коридор. Одновременно достали бумажники, с внутренней стороны которых были пришпилены их личные жетоны. Так же одновременно прикрепили жетоны к лацканам и подошли к столу, за которым сидел дежурный полисмен.

Дежурный оглядел их жетоны, кивнул, и они прошли мимо стола в просторный зал, который в штаб-квартире использовался в самых разнообразных целях. Помещение первоначально предназначалось, видимо, под спортивный зал, и по обеим сторонам его действительно были установлены два щита с баскетбольными корзинами. Окна были широки и высоки, их защищала металлическая сетка. Здесь занимались спортом, читали лекции, приводили к присяге новобранцев, периодически собирали заседания Полицейской благотворительной ассоциации и Полицейского почетного легиона и, конечно, проводили „парады".

Именно для этих „парадов" правонарушителей в дальнем конце комнаты были сооружены подмостки — прямо под балкончиком и баскетбольной корзиной. Подмостки, залитые ослепительно ярким светом, примыкали к белой стене, на которой черными цифрами была размечена шкала роста — к ней становились задержанные.

От подмостков к входу в зал тянулось с десяток рядов складных стульев, большинство из которых сейчас занимали детективы со всего города. Шторы на окнах были уже опущены, и взгляд на подмостки и трибуну перед рядами стульев подсказал вошедшим Карелле и Бушу, что шеф следственно-розыскной службы в полной боевой готовности, и до начала праздника осталось лишь несколько мгновений. Слева от подмостков теснилась кучка правонарушителей, небрежно охраняемых несколькими полисменами и детективами — теми, кто их арестовал. Сегодня утром все задержанные накануне правонарушители пройдут „парадом" по этим освещенным подмосткам.

Видите ли, цель такого „парада" — вопреки широко распространенному заблуждению относительно опознания подозреваемых потерпевшими, процедура, которая оказывается более полезной в теории нежели на практике, — заключается в том, чтобы ознакомить как можно больше детективов с теми субъектами, кто творит зло в этом городе. В идеале следовало бы, конечно, собирать на каждый „парад" всех детективов из всех полицейских участков, однако другие неотложные дела исключали такую возможность. Так что каждый раз из каждого участка вызывали только двух детективов, исходя из того соображения, что если уж нельзя все время собирать всех, то как минимум нужно время от времени собирать некоторых.

— Добро, начинаем! — возвестил в микрофон шеф следственнорозыскной службы.

Карелла и Буш уселись в пятом ряду, и в тот же момент на подмостки поднялись первые два правонарушителя. Обычно их вызывали в том составе, в котором они были задержаны: соло, дуэтом, трио, квартетом и тому подобное. Предпринималось это просто с целью продемонстрировать modus operandi. Если преступник однажды „работал" в паре, то на последующие „дела" он, как правило, опять идет с напарником.

Полицейский стенографист нацелил карандаш в свой блокнот. Шеф произнес в микрофон: „Дайамандбэк, один", объявляя район города, в котором был произведен арест, и номер происшествия по этому району.

— Дайамандбэк, один. Ансельмо Джозеф семнадцати лет и Ди Палермо Фредерик шестнадцати лет. Взломали дверь квартиры на углу Кэмбридж и Гриббл. Проживающая в квартире женщина позвала на помощь, ее крики услышал патрульный полисмен, немедленно прибывший на место происшествия. Дать показания арестованные отказались.