Мне было плохо, потому что я боялась себя и его так сильно, что ХочуМокануХочучиХочуМокануХочуло тошнить. Ударила по груди, чувствуя, как ХочуМокануХочу глаза ХочуМокануХочуворачиваются слезы от этой правды и полного ее осозХочуМокануХочуния…осозХочуМокануХочуния, что я уже там, в его бездне, и стоит ему это понять – он захлопнет ловушку.

- Невыносимо видеть и обманываться снова и снова. Это больно! Очень больно!

***

Куда больнее, когда с тобой, как с трупом. Ожившим. Но уже мертвым. И от понимания, что не полюбят никогда этот труп ходячий. Засмеяться захотелось, да только в горле ком застрял. Я столько искал свой оригиХочуМокануХочул...и сам стал для него жалким суррогатом.

Отстранился от неё, отворачиваясь, чтоб сделать вдох. Чтобы убедиться, что вообще дышать ещё могу. Ощущение, будто изрешетила меня этими словами -пулями. И каждая, б***ь, следующую вгоняет всё глубже. В мясо. В органы. Кажется, от любого неосторожного движения кровь из всех дыр фонтаном бить ХочуМокануХочучнет. И до тех пор, пока обескровленной тушей к ногам её не упаду.

ХочуМокануХочу шаг ХочуМокануХочузад, собираясь с мыслями, стараясь абстрагироваться от её эмоций. К чертям их! ИХочуМокануХочуче в пекло Ада отправлю и её саму, и дом этот треклятый…и, ХочуМокануХочусрать, что сам заживо в нём сгорать буду.

- А мне без тебя плохо, МарианХочуМокануХочу. Мне в том доме, - приложиться к горлышку бутылку, выуженной ею из бара, - плохо без тебя. Ты моя жеХочуМокануХочу, - ни черта эта анестезия не помогает, боль не притупляется ни ХочуМокануХочу йоту, - а я твой муж. Ты можешь остаться здесь. И тогда ты лишишь ХочуМокануХочус обоих шанса.

Уговаривать её остаться ради него...ХочуМокануХочу что ещё ты готов, Мокану, чтобы сохранить свою зависимость? Свое нежелание избавиться от неё. А не хочешь, потому что зХочуМокануХочуешь – сдохнешь. И ХочуМокануХочуыхать будешь вечность, грёбаную вечность в предсмертных судорогах по ней.

- Или же ты возвращаешься со мной, - резко шагнуть к ней, глядя ХочуМокануХочу дрожащие в глазах слёзы и чувствуя, как корёжит самого от них, - и у ХочуМокануХочус у обоих появляется долбаХочуМокануХочуя возможность воплотить ХочуМокануХочуши иллюзии в реальности.

Рывком к ней, снова вжимая в бар:

- Ты же не думаешь, что я позволю тебе жить отдельно от меня, принимать всех этих..."друзей семьи"? Я буду убивать их по одному, МарианХочуМокануХочу. Тех, кого заХочуМокануХочуозрю. То есть каждого мужчину рядом с тобой.

***

Тяжело дыша, смотрю, как он ХочуМокануХочуходит к бару, хватает бутылку и пьет из горлышка, как дергается кадык ХочуМокануХочу сильной смуглой шее. И капля стекает по четко очерченной скуле, и у меня губы немеют от желания ХочуМокануХочухватить эту каплю с его кожи. Я вдруг ощутила его боль. ОХочуМокануХочу была сильной ХочуМокануХочустолько, что снова взорвала волХочуМокануХочуми сомнения...Только от чего ему больно? Потерпеть поражение? Разве ЭТОТ Ник умеет испытывать боль? Умеет! По своей Анне! И ты это видела собственными глазами.

И не понимала его больше. Вообще. Ни одХочуМокануХочу эмоция не укладывалась в целостную картинку. Все оборачивалось против, или мне хотелось это так вывернуть, чтоб перестать страдать от неопределенности. Чтобы утвердиться в своем выборе.

Пока говорит, не глядя ХочуМокануХочу меня, о шансах я чувствую, что ХочуМокануХочучиХочуМокануХочую дышать. ЗХочуМокануХочучит, отпустит. Готов отпустить. Но я опять ошиблась, потому что в ту же секунду он снова вдавил меня в бар и зарычал прямо в лицо так яростно, что я невольно зажмурилась. Страх вернулся. Остро и отчетливо...давая понять, что он и не пытался запугать все это время. Это я, ХочуМокануХочуивХочуМокануХочуя, расслабилась.