|
И предпочел бы, чтобы ты не использовал этот схрон, а обошелся той малостью, что досталась тебе после моей смерти. Впрочем, зная твою любознательность и веря в твое упорство, могу лишь сказать, что бесконечно рад твоим успехам. Ты всегда был сильным, мой мальчик. И умел зреть в самую суть. Далеко не каждому удается в свой третий призыв живым пройти сквозь темную сторону. А у тебя получилось, ученик. Только поэтому я отдал тебе свой перстень. Носи его с честью, Артур Кристофер Рэйш. Смотри во Тьму глубже. И знай: я бесконечно горд тем, что воспитал настоящего темного мага».
Пожалуй, за шесть лет ученичества это были первые теплые слова, что я услышал от сварливого мастера. Однако он и тут умудрился навертеть каких-то загадок, будто закольцованная на его перстень и безумно сложная защита могла бы пропустить сюда кого-то, кроме меня. Почему он оставил на входе столь двусмысленное приветствие? И насколько глубоко я должен был заглянуть во Тьму? Этот вопрос мучил меня на протяжении всех дней, что я исследовал схрон и, особенно, когда собирал и потихоньку перетаскивал сюда многочисленные вещи Нииро. Как? Разве я не сказал, что успел побывать в его комнате и тщательно ее обчистить? Правда, до блеска я вычистил только темную ее сторону, утащив оттуда оружие, книги, магические безделушки и вообще все до последней пылинки. Но не от жадности, нет. А лишь потому, что не был уверен, правильно ли понял старого мага, и потому, что прекрасно знал, что в реальном мире он не стал бы прятать ничего по-настоящему ценного. И все же Тьма… многослойная, многогранная и таящая в себе неимоверное количество загадок… Безусловно, учитель успел познать ее намного лучше меня и недвусмысленно намекнул, что я тоже способен на многое. Но что именно, по его мнению, я должен был в ней увидеть? И почему он считал это настолько важным, что целых два раза упомянул об этом в своем последнем письме? Тот факт, что Тьма обласкала мой разум гораздо раньше дня, который я привык считать традиционным посвящением, особого удивления не вызывал. Свой первый темный коридор я создал в порыве отчаяния. Второй – качаясь на грани безумия. А третий, пожалуй, из того самого злого упрямства, о котором учитель всегда отзывался с сомнением. Что именно я тогда сделал и каким образом добрался до его острова сквозь знаменитую Алторийскую трясину, мне и сейчас не удавалось вспомнить. Тьма владела мной тогда безраздельно. Мои слова и мысли имели отчетливый привкус безумия. А все, что тогда мной двигало, являлось не более чем жаждой мести и вполне естественным стремлением выжить. Единственное, что я сейчас понимал, это то, что уже тогда сумел перейти на темную сторону. И именно этот факт стал тем определяющим моментом, благодаря которому мастер Этор все-таки решился взять ученика. Что ж, одной загадкой меньше… В который раз пролистав дневник в поисках ответов на остальные вопросы, я бездумно смахнул несколько последних страниц, которые учитель, по-видимому, не успел заполнить, и отложил тетрадку в сторону. О смерти учителя я не жалел – как и Нииро, мастер Этор сам выбрал свой путь и честью прошел его до конца. Жаль было другого – за шесть проведенных с ним лет я так и не успел узнать его как человека. И теперь все, что мне оставалось – это строить догадки и гадать, каким бы было мое будущее, если бы мы встретились с мастером Рэйшем при других обстоятельствах. – Хватит грустить, Арт. Ничего путного ты из этой рухляди больше не выжмешь! – вдруг проскрипели у меня над ухом, а спрятанный под перчаткой перстень знакомо потеплел. Я сердито ее стянул и хлопнул по кольцу ладонью, но, к сожалению, в пространственном кармане призраки мне не подчинялись. В силу особенностей расположения убежища заклинание-привязка всякий раз начинало барахлить, из-за чего мои духи взяли за правило вылезать наружу без разрешения. |
