Пруденс размышляла: Гертон, женский колледж Кембриджского университета, формально не допускал женщин до сдачи экзаменов. Им также не разрешалось получать ученую степень, а вообще у них почти не было ограничений, но делалось все тайком.

– В таком случае он готовит ее к какой-то карьере, – произнесла Пруденс задумчиво, – возможно, к преподавательской деятельности.

– Кого мы знаем, имеющего знания и право преподавать? Нет, я имею в виду не гувернантку, конечно, а уровень, близкий к университетскому, или по крайней мере женщину, способную и имеющую право преподавать в престижной школе для девочек. А это будет означать, что она умеет ладить с детьми.

– Астрид Беллами, – предложила Честити. – Она просто помешана на женском образовании. Ездила в Оксфорд к леди Маргарет Холл.

– Слишком стара, – вынесла свой вердикт Пруденс. – Ей, должно быть, под сорок.

– Но мы не знаем, какой возраст он предпочитает, – заметила Констанс. – И хочет ли иметь еще детей.

– В этом случае он бы проявил больше активности в поисках жены, – сказала Пруденс. – Ему где-то под сорок.

Констанс нахмурилась.

– Но если он заинтересуется этой проблемой, возможно, она станет для него важной.

– Думаю, это так, – неуверенно произнесла Пруденс.

– Можно спросить у него, – сказала Констанс.

– Можно, – согласилась Пруденс.

– Ты, я смотрю, относишься к этому без особого энтузиазма, Пру, – с упреком заметила Констанс.

Пруденс покачала головой:

– Нет. Ничего подобного.

– Извини, мне так показалось.

Честити перевела взгляд с одной сестры на другую и вернулась к своему блокноту.

– А внешность? – спросила она. – Внешность имеет для него значение? Женщина должна быть красивой?

– По-моему, ум и интеллект для него важнее, – сказала Пруденс и пожала плечами: – Впрочем, откуда мне знать?

– Ты знаешь больше, чем мы, – возразила Честити, покусывая кончик карандаша. – Ты общалась с ним целый вечер.

– Я не могу разобраться в его властной, надменной и в то же время снисходительной натуре, – заявила Пруденс. – Думаю, ему подошла бы женщина с сильным характером и собственными суждениями. А вот о внешности ничего не могу сказать.

– Это мне напоминает историю с Максом, – промолвила Констанс. – Не знаю только, сильный ли у меня характер и есть ли собственные суждения.

Пруденс запустила в нее подушкой.

– У Макса больше достоинств, чем недостатков.

– Возможно, у сэра Гидеона Молверна тоже, надо хорошенько к нему присмотреться, – решила Честити. – Что вы думаете насчет Агнес Харгейт? Она молода, привлекательна, начитанна, хотя и не училась в университете.

– Она вдова с пятилетним сыном, – возразила Пруденс.

– Значит, любит детей, – заключила Констанс.

– Но готов ли он взять в жены женщину с ребенком? – усомнилась Пруденс.

– Опять-таки можно его об этом спросить, – не сдавалась Честити. – Уверена, Агнес заинтересуется им. Она устала от одиночества.

– Он ничего об этом не говорил, Пру, после того как ты предложила найти ему пару? – спросила Констанс.

– Да, – оживилась Честити.