| — Мда… Так, мы, блин, сейчас и тут застрянем! — вскинулся я. — Мопс, отслеживай роботов! Чуть что — предупреждай! — Слушаюсь, товарищ Жора! — Ты что задумал, Жор? — Да мы, блин, сейчас тут просто встанем, Свет! Видишь же сколько их! — Думаешь проскочить до зоны высокой ионизации? — Думаю. Иначе мы тут на день, а то и не на один застрянем. И хорошо, что их лазеры берут, — порадовался я. — А то возвращаться бы пришлось. — Товарищ Жора! Лазерный огонь наносит ущерб и иным типам агрессивной фауны типа “сколопендры”! — Знаю, Мопс, знаю, — ответил я, разгоняю турбины на холостом ходу. — Но медленно и хреново. Держитесь. Погнали! А дальше я начал непрерывно материться, стараясь удержать Вездетанк на дороге. Эти сколопендристые твари сплетались в колдобины и холмы! Противно, да и вообще едется хреново, шатает и прочее. Одна радость — давились эти сволочи вполне успешно. И через четверть часа въехали мы в зону застройки. Вслед нам противно щёлкала отвратительными жвалами тьма-тьмущая гигантских насекомых, несколько рванули за нами, прожарились лазерами. А я откинулся на спинку кресла. — Уф, — победно заключил я. — Жора, может, тебя “Сколопендродав” называть? — задумчиво протянула Светка. — Свет, блин! — возмутился я под хихиканье рыжей. — Только в Сталедаре не говори, а то ведь назовут! — Посмотрим, — не слишком успокоительно ответила подруга. — Ладно, что у нас… — Миномётная атака! Робот класса Кречет в зоне поражения! — под гудение лазерных башенок озвучил Мопс. — Весело у нас, — ответил я товарищу Радужной, кивая на дисплей. — Хотя вроде активной робототехники в округе не наблюдается. Да и по снегу видно, нет их тут. По снегу и вправду было видно: ровная, с торчащими каменюками, но всё-таки снежно-белая улица. Правда, дома заросли лишайником совершенно непотребно, он, припорошенный сверху снегом, с них аж свисал. — Кречет уничтожен. Три мины уничтожены, данные выведены на дисплей, — несколько излишне отрапортовал Мопс. — Отклик свой-чужой красноармейской техники от платформы Кречет не поступало, товарищ Жора! — Даже так? — ну, не то чтобы удивился, но задумался я. — Так точно, товарищ Жора. — А с чего это вообще может быть? Ты, вроде бы, говорил, сам робот блокирует отклик, если повреждения ЭВМ слишком сильны? — Не вполне так, товарищ Жора! Есть ряд протоколов, запускаемых комиссаром красной армии или вышестоящим командованием. На случай подключения враждебных элементов к сети распознавания. В таком случае… — Понял, — прервал я доклад. — Если у врага есть сигнал запроса, то отвечая, роботы просто выдадут своё местоположение. — Так точно! Самостоятельное включение протокола блокировки системы опознавания исправным роботом невозможно, товарищ Жора. — Но они у нас тут ни черта не исправны. И, при этом, он давал наводку миномётчикам из Сосногорска, — протянул я. — Радиообмена не было? — Никак нет! — То есть просто лазером своим подсвечивал, по крышам, наверное. Самое смешное, что стреляющие роботы могут быть вполне исправны, на нас в зоне прямой видимости не нападут. А стреляли по наведению, — прикинул я. — Ладно, поедем потихоньку. И поехали, причём центр Пожни нам следовало объехать: радиационный фон был не слишком высоким, по сравнению с окраинами, но разрушения были очень велики, пластобетон просто сплавился в подобие холмов. Вездетанк не проедет, да и причина этого сплавления непонятна — если бы был наземный ядерный взрыв, то был бы высокий фон в эпицентре, а не рассеянный, как есть. А если не ядерный — то непонятно, что дало такую жуткую температуру, несколько тысяч градусов, причём не одномоментно, а довольно долго. Иначе черта с два пластобетон бы поплыл. Впрочем, ответа на это загадку не знал ни Штольц, ни наёмники с немцами, а если кто-то и знает, то не расскажет. |
