|
Убить его оказалось легче, чем она думала. Она предложила ему отметить месяц с начала отношений (подростки бывают так сентиментальны) пикником в укромном месте в нескольких часах пути от города. Он пришел от идеи в восторг. С собой они взяли вино и покрывала. На месте он быстро выпил слишком много — она старательно подливала ему — и в конце концов отключился. Она привязала его к дереву. Стояла поздняя осень, листвы на деревьях не было, и он не мог рассчитывать на спасительную тень, когда взойдет солнце. Там она и оставила его и пошла домой. Больше они не виделись. На следующий день, когда она вернулась на место, на веревке висела только его одежда, слегка выцветшая от контакта с едкой расплавившейся плотью. Она сожгла и одежду, и веревку. Как и прочие «исчезновения», это оказалось запретной темой, которую обсуждали только шепотом. Для виду были предприняты поиски, продлившиеся всего двенадцать часов, потом дело закрыли как ССС — «смерть от солнечного света». Она притворилась, что раздавлена трагедией, что ее сердце разбито потерей «родной души». На его похоронах она говорила о своей бессмертной любви и о том, что их души навеки связаны. Этим она добилась всего, чего хотела. Парни в большинстве своем оставили ее в покое. Девушки сочувствовали потере, и ее престиж поднялся еще выше. Никто не задавался вопросом, почему у нее нет личной жизни, несмотря на то, что остальные девушки из «аристократок» развлекались с парнями на вечеринках. Она была в трауре, и ей требовались время и покой. Пара лет, и с ней все будет в порядке, думали ее друзья. Она продолжала строить вокруг себя стену обмана, присоединившись к Обществу поиска геперов — группе, действовавшей под влиянием убеждения, что геперы все еще многочисленны и сумели смешаться с людьми. Члены этого общества всеми силами старались отыскать и раскрыть этих геперов. — Зачем было лезть в самую гущу тех, кто жаждет тебя отыскать? — спрашиваю я. Затем, поясняет она, что это единственное место, где тебя никто не заподозрит. Становясь членом этого общества, ты оказываешься в глазу бури, где тебе не угрожает подозрение и никто не станет тебя обвинять. Кроме того, членство давало еще одно преимущество: она первой узнает об очередном подозреваемом. Ее план был прост: сначала выяснить, действительно ли он гепер, а потом развеять подозрение как беспочвенное. — А потом что? Она поворачивается ко мне, несколько раз открывает рот, чтобы что-то сказать, но обрывает себя. — Установить контакт, — произносит она наконец. Она сидит на противоположном конце дивана, подогнув под себя одну ногу и наполовину повернувшись ко мне. — У тебя хорошо получалось, — говорю я, — я никогда ничего подобного не подозревал. Совсем ничего. — У тебя вышло хуже. — Что? — Несколько раз ты едва не выдал себя. Я видела на твоем лице отражение чувств. Один раз ты заснул в классе. На долю секунды, разумеется, но то, как ты сонно склонил голову, было ни с чем не спутать. — Ее глаза загораются, будто она что-то вспомнила. — Мне не раз приходилось спасать твою задницу. Вроде того случая на тригонометрии несколько ночей назад, когда ты не мог прочитать, что написано на доске. И даже прошлой ночью, когда мы говорили с Директором. У тебя начали дрожать руки. — Помню. — И тут мне кое-то приходит в голову. — А почему ты никогда не подходила ко мне? В школе. И здесь. После того, как ты все обо мне выяснила? Почему было просто не подойти и не сказать, что ты знаешь, кто я такой? — Потому что все это могло оказаться ловушкой. |
