— А, понял.

Через час «сидоры» были готовы. С трудом они закрыли ворота, замаскировали, как могли.

— Караул, слушай задачу. Идём на соединение со своими. Я головным. За мной Виктор, замыкает Фёдор. Дистанция — пять метров. Не разговаривать. Подниму руку — стоять, опущу ладонью вниз — падать на землю. Вопросы есть?

— А почему дистанция пять метров? — спросил Виктор.

— Чтобы автоматной очередью всех троих не сняли, — снисходительно пояснил Фёдор. Он воевал, и знал многие практические вещи, необходимые на фронте для выживания.

— Шагом марш!

Ничто так не дисциплинирует, как воинские уставные команды. Карты вот только не хватало, но общее направление известно.

Часа через три Алексей объявил привал.

— Осмотреть портянки!

Эта команда больше относилась к Виктору — в караулке ноги до мозолей не натрёшь.

Потом они перекусили одной банкой тушёнки на троих. Жаль, фляжка с водкой тоже была на троих одна.

Самое главное — они добрались до леса. В открытом поле Алексей чувствовал себя на виду, неуютно. А вдруг враг?

Только они двинулись снова, пытаясь по светлому времени пройти побольше, как послышались странные звуки.

Алексей поднял руку, и группа остановилась. Сам он сбросил с плеча «сидор» и пополз вперёд.

Тьфу ты! На лесной дороге стояла лошадь с подводой, и старик грузил на телегу ветки.

— День добрый, дедушка! — поднялся Алексей.

Дед от неожиданности подпрыгнул.

— Фу, напугал старого! Выскочил, как чёрт из табакерки!

— Извини, отец, не хотел. Немцы поблизости есть?

— Давеча проезжали на мотоциклетках. Промчались по селу, кур постреляли, у кого остались, флаг с сельсовета сорвали, бумагу прилепили и уехали.

— А что за бумага?

— За укрывательство военнослужащих, за помощь партизанам, за хранение оружия — повешенье.

— О как! Сурово!

— Каждая власть так начинает.

— А какая деревня или село поблизости?

— Ноглики. Не слыхал?

— Нет. До фронта далеко ли?

Дед лишь развёл руками.

— Ну, бывай, отец. Побьём мы фашиста и вернёмся, попомни мои слова.

— Дай-то Бог! — старик перекрестился.

Алексей окликнул своих, и они двинулись дальше. Когда наткнулись на ручей, напились вволю, пополнили фляжки свежей водой. Уже в сумерках остановились на привал, поели. Место было глухое, и Алексей часовых не ставил. Если бы кто-то и вздумал к ним подобраться, сучья захрустели бы и треском сразу бы насторожили.

Алексей проснулся первым, прислушался. На востоке погромыхивало. Стало быть, фронт — в одном дневном переходе.

Он объявил подъём, и после завтрака группа двинулась дальше.

Не успели они прошагать и часу, как вышли к дороге. Слева показалась колонна автомашин, и пришлось залечь. Кустарники по большей части листву сбросили и укрывали плохо.

Когда машины прошли, подняв клубы пыли, Алексей скомандовал:

— Бегом через дорогу — марш!

Он опасался, что если колонны пойдут одна за другой, то им придётся лежать у дороги до вечера. Однако силы и возможности у немцев были уже не те, что в сорок первом.

Дальше группа двигалась уже осторожнее. Алексей всё время прислушивался и принюхивался, как собака, нос — он тоже нужен. Некурящий человек табачный дым издалека чует.

Потом лес кончился. Далеко впереди был виден ещё один, но до него верных пять километров открытого пространства.

Сзади и левее послышался приближающийся рёв моторов. Оказывается, метрах в двухстах от них шла грунтовая дорога.