— Где это ты пропадаешь? — спросил его как-то Зел тихим, ясным вечером, когда они оказались вдвоем в хижине. — Раза два-три я искал тебя на озере Фей, но тебя там словно и не бывало!

Рою не хотелось вступать в разговор с Зелом.

— Наверное, бродил где-нибудь поблизости, — с досадой отозвался он и сейчас же пожалел об этом. — Я часто поднимаюсь на хребет, Зел, поглядеть, нет ли кого вокруг. Да и холодно на этом болоте, сил нет.

— Вы с Сохатым только и делаете, что шляетесь невесть где, — заворчал Зел. — Где Сохатый? Ему уже давно пора было вернуться.

Но в эту ночь Мэррей так и не вернулся. Зел встревожился, а Роя это хотя и заботило, но больше забавляло, когда он представлял себе, как Мэррей забрел наконец так далеко, что и не оборотиться в один день. Он не думал, что с Мэрреем что-нибудь случилось, для этого тот был слишком опытный лесовик. В иные, более героические времена из Мэррея мог выйти исследователь новых земель, человек, который мог бы проложить путь, найти несметные сокровища, открыть континент и не придать особого значения своему открытию. Для Мэррея это значило бы всего-навсего следующий холм или следующую долину, он и сейчас, вероятно, застрял на каком-нибудь из этих холмов или в какой-нибудь долине, замерзая на тридцатипятиградусном морозе, вместо того чтобы полеживать на теплой койке, которую Зел не преминул тотчас же занять. И все же Рой завидовал Сохатому.

— Ты сходишь поискать его? — спросил Зел, проснувшись на морозной заре.

— Нет, — ответил Рой. С каждым днем он, сам не зная почему, отвечал Зелу все лаконичнее.

Как раз в полдень в первый день отсутствия Мэррея Рой, направляясь к Серебряной реке, заметил маленького человечка, высоко на склоне возле болота ондатр. Рою едва видно было его вдалеке на крутом снежном склоке сквозь серебряный частокол берез. Это был Зел, он что-то мастерил между стволов, и по некоторым признакам Рой понял даже и на таком расстоянии, что строил он помост. И Рой знал для чего. Зел делал тайник для мехов, недоступный хищникам и укрытый от глаз его компаньонов.

— Так, значит, Зел помаленьку мошенничает, — усмехнулся Рой. Теперь он был уверен, что часть пойманных ондатр Зел свежует на месте, чтобы не пускать их мех в общую дележку, а сохранить для себя. Рой постоял на месте, чтобы окончательно убедиться в проделке Зела, потом пожал плечами и пошел прочь. Его это не позабавило, как было бы раньше, и не рассердило. Ему было все равно, и мелкий мошенник Зел и его пушной клад — все это представлялось сейчас неважным, до жути неважным.

Несколько раз в течение дня Рой слышал выстрелы. По звуку это напоминало винтовку Мэррея, но полной уверенности у него не было. Вечером Зел опять неистовствовал на безумную, гибельную для них стрельбу Мэррея, но сам Мэррей этого не слышал. Его все не было, и вернулся он только спустя еще сутки. Он пришел с первыми порывами разыгравшегося бурана. Его лицо пунцово краснело из облепившего его кругом снега, когда он пинком ноги распахнул дверь и бросил на пол глянцевитую черную шкуру большого медведя. Рой прихлопнул за ним дверь, в которую рвалась поземка, а Мэррей нагнулся и отряхнул с головы и шеи толстый слой снега.

— Вышло так: либо мне погибать, либо ему, — сказал Мэррей о медведе. — Ну, я его убил. Ты бы животики надорвал, Рой. Сижу я вчера в укрытии под скалой, стараюсь как-нибудь отогреться, а он лезет туда же. С первого раза я промахнулся, а он стал поворачиваться, чтобы вылезть, и я вторым угодил ему в глотку. А жирный! Стоит растопырившись, все равно как скунс, а жирен так, что двинуться с места не может.

— А что еще принес? — спросил Зел.

— Да так, всякую мелочь, — сказал Мэррей, вытаскивая из мешка несколько шкурок.