Глава 8

Совсем другой коленкор

Где же Спонг? Это невыносимо! Околачиваться в Бостоне Балти не хотелось, учитывая, что Эндикотт подозревает его в поджоге своего драгоценного монетного двора. Может, двинуться в Нью-Хейвен в одиночку?

Эта перспектива была малопривлекательной. Даже совсем непривлекательной. От одной мысли о том, что придется снова взойти на борт корабля, Балти прошиб холодный пот. В порту ему сказали, что плавание из Бостона в Нью-Хейвен займет неделю или больше, в зависимости от ветров. Новая Англия оказалась протяженней, чем предполагал Балти.

Он пошел в конюшню и осведомился о путешествии верхом. Ответ его снова огорчил. Путь лежал по некоей Коннектикутской тропе, через город под названием Хартфорд, и тоже занимал неделю. Но по крайней мере проходил по твердой земле.

Владелец конюшни, человек грубого вида, дыша на Балти ромовым перегаром, поведал с неуместной веселостью, что время в пути зависит также от того, «какого рода дикари попадутся на дороге».

— Что значит «какого рода»? Чем они различаются?

— Ну, — сказал владелец конюшни, — есть богомольные дикари, мы их так называем. Те, которых научили закону Божьему и цивилизовали. А есть не богомольные. С ними лучше не встречаться.

— Но… — запинаясь, произнес Балти, — но мне сказали, что всех дикарей уже давно… что с ними уже все улажено.

Хозяин конюшни сплюнул. Похоже, ни один житель этого ужасного города не способен завершить свою мысль, не отхаркнувшись десяток раз.

— Улажено? И да и нет. Если вы понимаете, о чем я.

— Не понимаю.

— По большей части все и впрямь улажено. Этьсамые пекоты, они были хуже всех. Язычники до мозга костей. Но губернатор Эндикотт и капитаны Андерхилл и Мейсон порезали их почти всех в форте Мистик еще в тридцать восьмом. Но кое-где они еще остались. И добрей они не стали оттого, что их порезали. Трудно их в этом винить.

Балти взял себя в руки:

— Послушайте. Вы хотите сказать, что дорога в Нью-Хейвен небезопасна?

— Дорога-то в порядке. А вот кто на ней попадется…

— Да-да, я понял. — Балти начал терять терпение.

— Этьсамые нипмуки и этьсамые массачусеты, их можно, по большому счету, не бояться. А вот этьсамые вампаноаги… — Конюх собрал во рту полпинты мокроты и разом исторг ее из себя. — Это совсем другой коленкор. А этьсамые наррагансеты? С ними может выйти и так и эдак. Так вам, говорите, в Нью-Хейвен?

— Как я уже сказал, да.

— Ну, тогда вам наверняка попадутся могикане. С этьсамыми могиканами такая штука — и вы это запомните накрепко, — они терпеть не могут этьсамых пекотов. Ненавидят их хуже всего на свете. Так что, если встретите могиканина, делайте что хотите, но не хвалите пекотов. — Конюх помотал головой, подчеркивая этот важный момент. — Нет. Ни за что на свете. Ни за что.

Балти решил, что в одиночку в Нью-Хейвен не поедет, и ушел из конюшни с чувством, что Мироздание предало его.

В Англии, перед отъездом, ему грезилось, как в Бостоне его будут торжественно встречать губернатор и городские старейшины. Дадут в его честь торжественный ужин. Речи. Спонг, человек Даунинга, будет в его распоряжении, устраивая все до мелочей. И карета на мягких рессорах повезет их в Нью-Хейвен, а на запятки взгромоздятся форейторы в париках, чтобы отгонять любопытных дикарей. А впереди поедет верховой-предвестник, крича: «Дорогу Балтазару де Сен-Мишелю, посланцу Его Величества короля Карла!» Новая Англия обманула его надежды. Он ничего не мог сделать — только ждать неуловимого мистера Спонга, чье появление казалось теперь столь же вероятным, как второе пришествие.