Шаги все ближе, каблуки стучат по паркету.

— А, мистер Пи-писс.

— Милорд!

— Suivez, suivez.

Пипс последовал за Даунингом в его палаты.

Даунинг заговорил с рассеянным видом:

— Давненько вас не видно было. Где вы рыскали?

— На канатном дворе, испытывал пеньку на прочность. И в Уолтэмском лесу — надзирал за распилом бревен. И еще сводил счеты с поставщиками некачественных флагов.

— А! Надеюсь, вы с ними разобрались хорошенько.

— Да, я приказал их высечь.

Даунинг нахмурился:

— Это попустительство. Флаги — символы бо́льшего. Попустительство подает дурной пример. Я бы велел отрубить руку. По крайней мере, большой палец.

— Согласен. Но если им рубить руки и пальцы, они станут шить еще хуже. — Хватит зубоскальства, подумал Пипс. — С вашего позволения, милорд, не будет ли вам угодно иметь со мной tête-à-tête vis-à-vis Голландии?

— Голландия! — Даунинг театрально застонал. — Мистер Пи-писс, мне уже кажется, что в вашей tête нет места ни для чего, кроме нее.

— Я вас уверяю, ваша светлость, что никоим образом не собирался вам докучать. Я только…

— Да, Сэм, вы всего лишь беспокоитесь, что мы ввяжемся очертя голову в войну, к которой не готовы. И так далее и тому подобное. Мы приняли к сведению ваше беспокойство. Да и как иначе, ведь в последнее время вы ни о чем другом не говорите.

Пипс поклонился:

— Я, как всегда, восхищен способностью моего господина видеть важнейшее в любом насущном деле.

— А я, как всегда, наслаждаюсь нашим tête-à-tête. Непременно приходите еще, да поскорей.

Пипс, однако, мешкал, не желая признавать поражение.

— Раз уж я здесь, милорд, не могу ли вам чем-нибудь услужить? Не нужно ли вам зашифровать что-нибудь?

— Не сейчас.

Пипс понимал, что настаивать нельзя. Даунинг, глава шпионской сети, непременно воспылает подозрением. И еще он не должен знать, что Флотт рассказал Пипсу о недавней буре шифрованных посланий. Но все же Пипс не хотел оставлять дело так.

— Я на будущей неделе еду в Портсмут, — небрежно сказал он.

— В самом деле?

— Гм. Чтобы окончательно снарядить эскадру полковника Николса.

— Да? Очень хорошо.

Даунинг что-то читал и почти не слушал. Пипс попытался привлечь его внимание:

— У меня есть письма, которые я хочу передать полковнику Николсу для нашего мистера Сен-Мишеля.

— Для кого?

— Для моего шурина. Того самого, которого вы отправили в Новую Англию. Чтобы арестовать цареубийц, Уолли и Гоффа.

Даунинг поднял взгляд от бумаг:

— Ах да. Наш неустрашимый охотник за судьями. Я и забыл. От него доходили какие-нибудь вести?

— Нет. Но мне пришло в голову, что экспедиция полковника Николса, административная инспекция колоний, может иметь нечто общее с миссией мистера Сен-Мишеля.

— Общее? — Искорка интереса.

— Вдруг мистер Сен-Мишель найдет что-нибудь интересующее полковника Николса.

— О, не думаю. В любом случае вашему грозному шурину поручено донимать своей особой жителей Нью-Хейвена. Вы мне клялись, что донимать ближних — его особый дар.

— Да. Я не сомневаюсь, что он уже пронял их до печенок, так что они решили перебраться в Новые Нидерланды.

— Нет-нет, — со внезапной резкостью сказал Даунинг. — Этого никак нельзя допустить.

— Я лишь шутил.