Джейк поморщился, но Розмари говорила правду, и это замечание заставило Алзадара замолчать. Джейк знал, что сила влияния Улрезажа на Сотворенных была велика, иначе протоссы никогда не последовали бы за ним. Но эта сила была чем-то большим, чем привязанность к наркотику. Улрезаж сыграл на самых потаенных страхах протоссов: их древних сомнениях в том, что они недостаточно хороши, древнем страхе оказаться брошенными. Джейк знал, как силен этот страх, поскольку испытал его, когда был одним из них. Рэмзи видел, как уходят зел-нага, и видел, что их уход сделал с протоссами.

Он поделился своими мыслями.

– Это древняя рана, – тихо сказал Джейк. – Благодаря Замаре я видел, как это случилось. Кхас указал путь – путь единства и доверия. Это достойно почтения, Алзадар. Доверяй нам – я знаю, ты можешь – и не позволь этому… этому чудовищу вселить в тебя сомнения. Протоссы Айура и темные тамплиеры питают одинаковое отвращение к тому, чем он является и что он совершил. Улрезаж нуждается в вас, в вашей помощи. Откажи ему в этом, и тем самым уже сможешь ослабить его.

Алзадар повернулся к нему. Джейк почувствовал, как его исследует очень проницательный и сильный разум. Он не предпринял попытки закрыть от него свои мысли.

«Так говорит Джейкоб, не Замара, – ответил он. – Откуда ты знаешь, что именно нужно сказать, терран?»

Джейк печально улыбнулся.

– Потому что… Может быть, я знаю вас лучше, чем вы сами. И, возможно, именно за это знание я погибну.

Джейк ощутил, что Алзадар вздрогнул. Затем он кивнул и сказал:

«Я… пойду».

Джейк никогда не думал слишком много ни о самой возможности смерти, ни о том, как это может случиться. Когда он размышлял об этом – а подобные сокровенные разговоры возникали глубокой ночью, в кругу близких товарищей, иногда приправленные алкоголем сверх меры, – он всегда говорил, что не хотел бы знать. Джейк подумал, узнай он, что смерть близко, то зациклился бы на этом и для всего остального был бы потерян.

Сейчас же мысли о смерти определенно вышли на первый план, но открывшееся знание не отрезало его от жизни, а напротив, обострило чувства. Когда несколько часов назад Замара поделилась с ним скверными новостями, Джейк почувствовал себя опустошенным. Но сейчас он как будто обрел сверхчувствительность ко всему. Каждый кусок пищи обладал лучшим вкусом. Солнечный и лунный свет на коже становились поводом для восхищения. Автоматическая работа его легких, его сердца – всего тела – казалась потрясающей! Теперь, когда он наконец спускался туда, где в древности побывали Темлаа и Савассан, его переполняли чувства восторга и благоговейного трепета.

– Замара?

– Да, Джейкоб?

– Что бы ни случилось… То есть я хочу жить, конечно, каждый хочет, но… я рад. Рад, что ты выбрала меня. Рад, что смог получить этот опыт. Лучше жить полной жизнью, чем жить долго.

Хлынувшие на него эмоции были подобны теплому дождю. А за ним последовала холодная решимость.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы, не подвергая риску мою задачу, сохранить тебе жизнь, Джейкоб Джефферсон Рэмзи. В этом я клянусь.

Розмари взглянула на Джейка, увидела на его лице ласковую, почти детскую улыбку и покачала головой, мягко улыбаясь в ответ.

Глава 18

Вопреки всему, Джейк чувствовал, как волна удовольствия и восторга охватила его, когда он, Розмари, Алзадар и несколько из Тех, кто все выдержат спускались по ступеням по следам Темлаа и Савассана. При взгляде на пестрые стены, инкрустированные мягко сияющими самоцветами, каждого охватывало изумление и благоговейный трепет. Как и Темлаа, Джейк протянул руку и коснулся стен пальцами. Археолог задержал дыхание и, подобно давным-давно умершему протоссу, почувствовал своего рода… жизнь в самом камне.