Инфернальная морда снова приблизилась к нему, и Дин почувствовал, как призрачный язык прошелся по его лицу, захватив часть головы, убирая кровь и, как ему показалось, сдирая оставшуюся кожу.

— Прилетала твоя птица, она хотела тебя вылечить, — фраза раздалась прямо в голове.

— Это ты говоришь? — отвечать мысленно не получалось, и Дин говорил вслух.

— Я, — подтвердило существо.

— Кто ты?

— Вы, люди, называете нас «нунду».

— Что? — Дин от удивления сел и тут же повалился на спину, так сильно у него закружилась голова. — Да, вот это номер. Мы тебя ждали чуть позже, знаешь ли. И где моя птица? Надеюсь, ты ее не убил? Или не убила?

— Нет, не убил. Я ее прогнал. Слишком шумная.

— И что теперь? Ты меня того… прикончишь?

— А ты так сильно хочешь умереть?

— Нет, не хочу. Просто здесь мой сын где-то потерялся. Не хотелось бы, чтобы он видел.

— Их было двое, они убежали, — нунду задумался, словно к чему-то прислушиваясь. — Их нет в лесу, они в каменных коробках. Я не хочу тебя убивать, ты не пытался причинить мне боль.

— Интересно, каким образом я бы смог это сделать, — прошептал Дин. — А это нормально, что тебя словно нет?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — нунду снова задумался.

— Почему ты словно расплываешься? — Дин попытался задать вопрос по-другому. Он все еще не верил, что останется жив, поэтому его освобожденный от паники разум — Сев где-то в безопасности — генерировал чушь, которую Дин охотно озвучивал вслух.

— Самцы нунду все имеют такую форму. Только самки другие, — наконец нунду понял, о чем спрашивал его этот человек, которого почему-то совсем не хотелось убивать. — Самки еще и не разговаривают.

— Занятно. Значит, все исследователи имели дело только с кошками, — Дин закрыл глаза. — Я тебя понимаю, правда понимаю. Я тоже этого хорька с удовольствием пришил бы, но в твоем случае тобой движет месть. А это путь в никуда. Поверь мне, я суперспециалист в этом вопросе.

— Он убил мою мать! — взревел нунду. Дин поморщился. Ему было легко общаться с этим очень странным зверем. Они практически всегда понимали друг друга.

— Один монстр, не человек, правда, а демон, убил мою мать, — Дин не открывал глаза. Ему было больно вспоминать, и казалось, что эта боль передается его странному собеседнику. — Я всю свою юность и молодость посвятил идее мести. И я убил эту желтоглазую тварь… Вот только ни к чему хорошему это не привело. Все стало только хуже. Неизвестно, чем все закончилось бы, я просто представить себе не могу кого-то более мерзкого, чем Дика, мать его, Романа, если бы я не нашел сына.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Месть — это не выход. Можно прибить эту гадину Шмунделя просто потому, что он редкостный козел, но только не из чувства мести. Мой тебе совет, уходи, повстречай очаровательную самочку и нарожай кучу прикольных котят.

— В твоих словах есть смысл, — нунду задумался. — Только я не смогу никого родить, я мужчина.

— Это фигура речи. Ну там… «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова», или там не Иаков был? Неважно, на самом деле.

— Неважно, — согласился нунду.

— А почему я тебя не боюсь?

— Не знаю, — нунду снова задумался. — Наверное, потому что я не хочу тебя убить, и это очень странное чувство.