Ряха пил уже не один, вокруг него собралась небольшая компания. Шло первичное знакомство серьезных людей. Толковали об урожае и охоте, в основном говорили местные, Ряха пил и слушал.

Убедившись, что у Ряхи всё в порядке, я пошла расчёсываться.

Как здорово было никуда не спешить, сидеть и водить гребнем по волосам. За окном моросил дождь, в комнате тёплым розово-желтым пламенем горел фитиль светильника, его свет отражался в маленьких ячейках переплёта небольшого квадратного окна.

Вспомнив, что ужин к комнате не полагается, я, так по-прежнему в простыне, снова пошла на кухню, заказать его отдельным порядком.

Ряхины ставки повышались: по божеской цене мне нагрузили громадный поднос всякой снеди и послали кухонного мальчишку отнести его наверх.

С трудом сдерживаясь, чтобы не хватать кусочки прямо с подноса и не компрометировать своим поведением будущего короля, я посеменила вслед за посыльным.

По пути выглянула на галерею.

Ряха сидел в дружеской компании. Теперь говорил он, а окружающие смотрели ему в рот.

Убедившись, что у Ряхи всё в порядке, я пошла ужинать.

Наелась и почувствовала, что засыпаю окончательно, совершенно осоловев от еды, тепла и уюта. Забралась в постель и заснула, одним ухом слушая стук дождя по крыше, другим — гул голосов, доносящийся из общего зала.

Проснулась глубокой ночью. От мощного запаха слёзки. Дождь всё так же шелестел, светильник давно потух, лишь мерцал огонёк ночника.

Над моей кроватью нависал тёмный Ряха.

По количеству выпитого на голодный желудок, он давно должен был лежать под столом и спать крепче меня, но, однако же, стоял крепко и почти вертикально, лишь слегка покачивался.

— Чего? — пробурчала недовольно я, сладко зевая.

— Двадцать Вторая, надо вниз спуститься, — чётко, старательно выговаривая каждое слово, сказал Ряха. — Мужики просят тебя показать, хотят поближе разглядеть.

— А там остался хоть кто-то, кто в состоянии чего-то разглядеть? — с нескрываемым сомнением в голосе спросила я.

— Не знаю, — честно сказал Ряха. — Но если не спустишься, — обидятся. Решат, что не уважаешь.

— Голой хотят разглядеть, или можно одеться? — фыркнула я.

— Голой — опасно. Одетой — тоже, но не так, — совершенно серьёзно объяснил Ряха.

— Ну, давай сходим, — сдалась под тяжестью неотразимых доводов я. — Сейчас оденусь. Ты пожуй чего-нибудь, вон поднос с едой стоит.

Пока я натягивала легионерский костюм, Ряха глотал куски с подноса, практически не жуя. Потом по-королевски обнял меня за плечи, и мы попёрлись вниз.

— Ты не спеши, Двадцать Вторая, — говорил он в коридоре. — Стоять я еще стою, а вот хожу уже плохо. А надо держаться.

— Да держу я тебя, держу, — бурчала я, гадая, как же мы с лестницы, такие красивые, спустимся.

Но ничего, сошли, запнувшись всего лишь пару раз.

Встав в центре зала, Ряха ещё плотнее прижал меня к своему боку левой рукой, а правой величественно обвёл пространство перед собой, представляя собравшихся.

— Двадцать Вторая, познакомься. Это мои друзья, — с королевской простотой сказал он.

Друзья, кто был ещё в состоянии оторвать голову от столешницы, радостно оскалились.

Скалились они зря. Ряха не пальцем был делан и выдрать меня из-под его руки не смог бы даже Легион Обрубленный Хвост в полном составе.

— Отличные друзья! — подхватила я, бесцеремонно оглядываясь по сторонам. — И за это, несомненно, стоит выпить.

Это предложение сдружило всех нас ещё больше.

Было выпито и не по разу.