— Хорошо, пойду, ведро найду, — немного растерянно решила девушка и вышла.

Тёплые булочки искушающе пахли. И неуклонно остывали.

Плюнув на сон, я занялась ими, лениво думая, обратит ли девушка внимание на слова «королевская доза» или нет.

Дождь так же сеял, — а это, значит, вечером кабачок будет полон.

Как я и предсказывала, Ряха с благодарностью похмелился полуведром кислого молока и вновь развил бурную повстанческую деятельность, огорчив девушку невниманием.

Жуя на ходу мастерски запечённое на углях мясо, он вошёл ко мне в комнату, протянул лист бумаги и карандаш, и сказал:

— Записывай.

И принялся диктовать имена и занятия людей, с которыми вчера познакомился.

Я уже исписала лист с обеих сторон, — но имена всё ещё не кончались.

— Да ты же после вчерашнего и своё-то имя забыть должен? — удивилась я.

— Я же вчера не развлекался, а дело делал, — с глубокой внутренней логикой ответил Ряха.

— Дело — не дело, но от такого количества слёзки и кони дохнут, — предупредила я.

— Знаю, — серьёзно сказал Ряха. — Но по-другому мне бы и не поверили. Помыться бы…

— Обратись к доброй девушке, что носит тебе вёдрами кислое молоко, — посоветовала я. — Похоже, в её сердце для тебя открылся хороший кредит.

— То, что простительно легионеру, непростительно королю, — заявил вдруг Ряха.

Я даже немного опешила.

— Ты серьёзно?

— Серьёзно, — кивнул Ряха. — Я прикинул, что к чему и понял, что меня зацепило: мне интересно стать королём. Я почувствовал, что это — моё. Понимаешь? И мне сейчас совершенно не хочется отвлекаться на девушек.

— Ря-а-а-а-ха!.. Я тебе всего лишь помыться в бане предлагаю! — всплеснула руками я. — Просто для тебя — девушка сдвинет банный день. Для меня — нет. Потому что она тобой явно очарована.

— Ладно, уговорила, — величественно кивнул Ряха.

Как я пророчила, банный день впервые в истории заведения сдвинули.

Ряха помылся — и снова плотно засел в общем зале.

Туда понемногу подтягивались новые друзья и знакомые, проспавшиеся после весёлой ночи и теперь мучительно соображающие на трезвую голову, не привиделось ли им вчерашнее от слишком большой дозы горячительного?

Входя в зал и узрев Ряху, некоторые заметно вздрагивали, и на лицах у них появлялось тоскливое выражение: «не привиделось…».

Зато у других зажигались глаза: нудный круг привычных забот порвался о Ряху, как о клинок.

Я чистила в комнате свой легионерский костюм, пытаясь придать ему максимально пристойный вид. Раздобыла на всё той же гостеприимной кухне плошку с репейным маслом и тряпочку, и терла потихоньку кожу костюма, возвращая ей эластичность и мягкий блеск.

Когда покончила с кожей, взяла четвертушку бумаги и выписала на ней три заклинания, рогатое, бабочковое и лимонное, на случай, если этой ночью снова придётся развлекать собравшихся и пением песен дело не ограничится. Шпаргалку решила хранить в голенище сапога.

Дождь уже не шуршал, а вздыхал. А к вечеру и вовсе затих. Поднявшийся вечер стал рвать тучи на клочки и растаскивать их, освобождая небо.

В зале шла какая-то свара, но драки не было и Ряху никто не задирал, он сидел, как и вчера, за столом на отшибе и потягивал пиво, задумчиво глядя на огонь в открытом очаге, в котором как-то зло потрескивали поленья.

А вот общество вокруг него явно разделилось на две группировки. И разделилось оно на почве того, как относится к Ряхе.

Ряха спокойно ждал, когда кончится это брожение и станет ясно, где вино, а где осадок.