— Тогда что делать мне самому?

— У вас прекрасная аптека и, вдобавок, адвокатская практика, — развел руками брат Михаил. — Трудитесь. Исцелите жену барона де Шеризи от бесплодия, к примеру. Моментально завоюете авторитет. Дама Ротильда — любимая племянница самого Филиппа Руврского, здешнего сеньора и графа. Его светлость не забудет столь ценной услуги.

— Только не это, — простонал Рауль. — Если вы понимаете в медицине, то знаете, что женское бесплодие излечимо в одном случае из ста!

— Кто говорит о женском бесплодии? — с преувеличенным удивлением воскликнул инквизитор. — Обратите внимание на мужа, мэтр! Несчастный юноша с сужением praeputium не позволяющем отправлять супружеские обязанности! Совет: обрезание вы делать наверняка не умеете, просто съездите в Камбрэ и обратитесь к раввину Ирсулу Бен-Йосефу, привезите сюда инкогнито. Он поможет.

— Еще не легче! Это-то вы откуда знаете?

— Здесь Священный Трибунал, мэтр Ознар. Мы обязаны знать всё.

* * *

Всего десять дней спустя вечно унылый Бодуэн де Шеризи преобразился: восемнадцатилетний сын его милости Аньеля де Шеризи и наследник титула впервые вышел на празднике у его преосвященства архидиакона на куртуазный танец, улыбался ранее бледной супруге (которая нежданно разрумянилась и за два года брака впервые выглядела не бледной немочью, а счастливой женой), и окончательно сбросил с себя затянувшееся юношество.

Чудо перевоплощения совершил Рауль Ознар. Чего это стоило мессиру Бодуэну знали только они двое. Ну, почти двое — рав Бен-Йосеф все равно будет молчать.

Рауль, подбодренный братом Михаилом взялся за дело рьяно, нагло и беззастенчиво — бей по самому больному месту! Ну а поскольку больное место у господина де Шеризи находилось в штанах, миндальничать не пришлось.

Закрутил простенькую интригу Михаил Овернский: ему это стоило всего-ничего — настоятельный совет духовнику мессира барона отправить несчастного на исповедь к доминиканцам, пастырское настояние обратиться к новому аптекарю, — «Сударь, в Париже понимают в этих вопросах лучше, чем в Артуа!» — и…

— Mee-erdе! — вопил Бодуэн де Шеризи, чьи конечности были накрепко прикручены ремнями воловьей кожи к столу в подполе дома вдовы Верене. — Отпустите, негодяи! О-о!

— Заткнись! — рявкнул Рауль, пока убеленный сединами старец в костюме небогатого лавочника орудовал серебряными ножницами. — Что сказано в Святом Писании, грешник? Помнишь? «Да будет у вас обрезан весь мужеский пол; обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами».

— С-суки! Отпустите!

— Не нужно отпускать пока, — без каких-либо эмоций сообщил вскоре неприметный купец, бросив окровавленные лезвия в медный тазик и вытерев пальцы льняным полотенцем. — Пусть так полежит. До утра. Знаете заклинание «Sine dolore»?

Рауль кивнул.

— Прекрасненько. Добавочно — десять капель маковой эссенции в вино, дайте выпить. Я свое дело сделал, хочу до темноты вернуться в Камбрэ.

— Ууублюдки! Выпуститеее!

Бодуэна де Шеризи можно было понять: перед действом его заставили выпить считай два кувшина крепчайшего португальского, но операция на столь нежном органе все одно вызывала неприятнейшие ощущения. Спасибо Бен-Йосефу, хватило трех мгновенных надрезов. Виден опыт.

Опий-laudanum и простенькое заклинание Жиля утихомирили — кровь остановилась, сам «больной» провалился в полузабытье. И тут же описался: тугая струя потекла под стол.

— Ой-вей, это естественно, — пожал плечами раввин.