Последний возглас относился к юному послушнику-скриптору, коего откомандировал в лечебницу Михаил Овернский — результаты исследования будут запротоколированы, засвидетельствованы подписями Рауля Ознара и брата Тейдона, а затем приобщены к делу. Безупречный порядок в документации — основа следствия.

Послушник уныло кивнул, стараясь не глядеть на покойника. Труп невыносимо смердел и выглядел препротивно.

— Уступаю вам первое слово, мэтр, — сказал травник. — Составили мнение?

— Умер больше месяца назад, от ранения клинком или топором. Остатки крови грязно-зеленого цвета, ergo плоть окончательно сгнила. При этом заметна мумификация — кожа на ногах, уцелевшей руке и голове стала коричневой и высохла. Странно…

— Не то слово, мэтр! Чтобы тело мумифицировалось, нужен сухой жар и отсутствие влаги! Я заглядывал в Речную башню по просьбе его преподобия, там ужасающая сырость и холод, труп должен истекать зеленой слизью в которую превращаются гниющие потроха, а он почему-то высыхает! Малыш, укажи это в записях.

Novicius, с трудом сдерживающий тошноту, снова кивнул и заскрипел пером.

Объект изучения разобрали буквально по косточкам, причем Рауль не скрывал перед травником, что именно является целью поисков. Некий магический предмет. Он может выглядеть как угодно — от клейма на коже до случайно проглоченного стального шарика или серебряной скобы, какими умелые лекари схватывают расходящиеся раны. К окончанию процесса Рауль понял, что не зря выбрал поутру самую поношенную и ветхую одежду — придется выбрасывать, иначе придется вонять до Второго Пришествия.

В обители была обустроена баня — можно хотя бы частично отбить запах и оттереть золой руки. Деревянные ванны обширны и удобны, служки таскают горячую воду в бадьях, брат-травник (Тейдон ведал не только госпиталем, но еще огородом и купальней) настоял, чтобы Рауль всыпал в купель успокаивающие и целебные компоненты — листья хмеля, болотной сушеницы и боярышника вместе с сосновыми иголками. Это позволит обезопасить себя от трупных миазмов.

Как ни жаль, но и в случае с узником Речной башни последовала неудача. Выяснить, отчего вдруг покойник принялся расхаживать среди живых, выть, стенать и плакаться на незнаемом и жутковатом наречии, не удалось. Рауль перепробовал с десяток самых изощренных заклинаний, включая относящиеся к запретной Черной магии, попытался вызвать дух исходного обладателя тела, но натыкался на непреодолимую стену: труп оставался всего лишь трупом.

Когда все усилия окончились ничем, в лечебницу заглянули Танкред ди Джессо вместе с Ролло фон Тергенау, сгребли останки в кожаный мешок и сожгли их в яме, выкопанной в дальней части монастырского сада. Землю и пепел брат Михаил на всякий случай окропил святой водой и прочитал заупокойную.

Очередной тупик. Скверно.

Тем временем отмокавшему в купальне Раулю притащили новую рубаху, полинялый от стирок суконный колет и шоссы: запасливый каштелян монастыря отыскал в кладовых мирское платье. Испорченные вещи спалили вместе с мертвецом.

— И что теперь будем делать? — меланхолично спросил Михаил Овернский, когда Рауль поднялся в кабинет преподобного. — Не отвечайте, это риторический вопрос. Выглядите вы, между прочим, как поживившийся на поле боя мародер — просил ведь каштеляна подобрать достойное благородного человека облачение!..

— Чепуха, дома переоденусь.

— Дома? Конечно. Как ваши взаимоотношения с мадам Верене?

— Никак. Ореада со мной принципиально не разговаривает. Обед приносит служанка, она же занимается печами и уборкой.