— Жаждете узнать, что мне поведал Сигфруа де Лангр? — спросил брат Михаил Рауля на обратном пути. — Увы, как и у всякого бывшего тамплиера его милость терзает страстишка к тайнам, многозначительной недосказанности, к секретам только для избранных. Равно и страх, неизбывный и глубокий.

— Страх? — не понял Рауль. — Перед чем?

— Да перед всем! Во-первых, начинал-то он еще при магистре Жаке де Моле, посвящение принял в 1305 году, благодаря знатному происхождению и связям сразу вошел в капитул Тампля провинции Пикардия. Кое о чем наверняка слышал или сталкивался лично — запретные обряды, магия, оккультные науки. Знает, что силы потусторонние реально существуют и могут действовать в нашем мире. Во-вторых, прошел через следствие по делу Тампля и чудом выкрутился — благодаря молодости и хорошо подвешенному языку. Следовательно, отлично представляет, на что способна инквизиция, ухватившаяся за ниточку и начавшая распутывать клубок. Третье: карьера в Госпитале, — прямо скажем, не самая блестящая, комтур захудалого монастыря на окраине католического мира! — при любой оплошности окажется под угрозой: Sanctum Officium может простить раскаявшегося грешника, но ничего не забывает! Отсюда и страх сделать что-нибудь не так, неправильно, потерять равновесие и упасть в пропасть, на краю которой уже стоял. Понимаю его — годы берут свое, хочется умереть в мире и согласии, после исповеди и последнего причастия. Сразу попасть в рай.

— Думаете, он что-то скрывает? Грехи юности?

— Не исключаю. Привычки-то въелись накрепко. Что рассказал? Перед заутреней стража Бребьера увидела приблизительно то же самое, что и Бенедикт Отрингенский: обходящие крепость четыре всадника, окруженные сворой псов. Колдовские огни. Неудивительно, что сержанты перепугались… Это всё знакомо, ничего нового. Меня озадачили другие слова де Лангра. Комтур вскользь намекнул, что дьявольщина вовсе не обязательно направляется злой волей Люцифера, нежданно-негаданно решившего погубить графство Артуа. Как знать, не заинтересованы ли в этом смертные?

— То есть? — мэтр выпрямился в седле. — Каков смысл?

— Смыслов множество, мессир Ознар. Артуа зажато между враждебным Кале, не самой дружественной Фландрией и якобы нейтральной Священной Римской империей, чьи князья в действительности ведут двойную игру — свара между Филиппом Валуа и Эдуардом им на руку, король Англии за последние годы задолжал имперским маркграфам огромные суммы, потраченные на войну. Филипп надеется на военную помощь. Кто в выигрыше?

— Император, рейхстаг и германцы.

— Именно! Графство Артуа — не только ключ к Парижу, отсюда прямая дорога на Амьен и далее к столице. Артуа является важнейшим форпостом королевства на северо-востоке. Перекрестье торговых путей с севера на юг и с запада на восток. Связующее звено. Его величество Филипп Шестой, потеряв графство, сильно рискует — снижение доходов казны короля окажется весьма чувствительным. О политических последствиях и говорить нечего, англичане недаром избрали близлежащий Кале своим плацдармом: скопить силы и ударить на Артуа, выхватить из рук династии Валуа север, прервать связи со Священной Империей, Данией и Норвегией. С учетом захваченной Эдуардом Гаскони, Франция оказывается в торговой и морской блокаде. Последствия представляете?

— Да, но… Но при чем здесь Дикая охота и прочие ужасы, с которыми мы сталкиваемся?

— Во-от, сударь! Задали верный вопрос! Запугать дворянство и простецов.