Стража московская остановилась. Вперёд вышел мужик в красном кафтане и без брони. По всему видно, что он здесь старший.

   — Я всегда Василию Васильевичу служил и никогда от него не отказывался, просто попутал меня бес на старости лет, вот и присягнул окаянному. Законному князю хочу служить, Василию Васильевичу. А ты кто таков будешь?

   — Прохор Иванович, ближний боярин великого князя Василия. Слыхал о таком? — дерзко спросил Прошка.

   — Как не слыхать, — оторопел мужик и, оборотись к страже, изрёк: — Отроки, вот наш господин. Слушайтесь его, как сыновья отца, дожидайтесь, пока Василий Васильевич придёт. Что нам делать теперь, Прохор Иванович?

   — Изловить бояр Дмитрия Шемяки.

   — А далее что делать прикажешь?

   — Там видно будет.

Стража побежала выполнять наказ Прошки. Город ещё ничего не знал. Слышались удары бубна, кто-то из парней голосисто распевал песни, а скоморохи без устали танцевали на улицах, будоража бесшабашным весельем город.

Прошка обернулся к детине и сказал:

   — Кажись, всё идёт своим чередом. Езжай теперь к Владимиру Ярославичу, пускай в Москву полк шлёт! А вы со мной, — махнул он страже, которая уже поснимала наряды, повыбрасывала страшные маски и готова была выполнить наказ боярина. — Во дворец!

У дворца собрался народ, слышался смех, один из скоморохов, с бубенцами на шее, шутливо заигрывал с девками, вытаскивал их в круг. Молодухи поначалу смущались от общего внимания, прикрывали лица платками, а потом, осмелев, павами плыли в танце.

Прошка поднимался по лестнице прямо в великокняжеские покои, следом, бренча оружием, стараясь не отстать от боярина, торопились остальные.

   — Кто таков?! — преградил Прошке дорогу страж в позолоченной кольчуге. — Пускать не велено.

   — Вяжи его! — приказал боярин.

Его скрутили, завязали поясами руки и ноги и, словно куль, бросили в угол.

Прошка вошёл в сени. Навстречу ему выбежал юноша, судя по одежде, из дворовой челяди, и, озираясь на окровавленный клинок Прошки, заговорил:

   — Истопник я при дворе великой княгини, а больше ни в чём не повинен...

   — Где наместник Шемяки?

   — Я его в горнице захватил, — обрадовался истопник. — Лежит он, связанный, под лавкой.

   — Как захватил-то? — подобрел Прохор Иванович.

   — Я как услышал, что воины Василия Васильевича в городе, так сразу сюда поскакал. А Фёдор, Шемякин наместник, уже из конюшни выходил с конём посёдланным, так я его хватил сковородкой по башке и в терем оттащил.

   — Сковородкой, говоришь? — переспросил, улыбаясь, Прошка.

   — Сковородкой, — радостно подтвердил истопник.

   — Как звать тебя? — спрашивал Прошка.

   — Георгий.

   — Победоносец, стало быть, — пошутил боярин. — Хорошо, при моей особе посыльным будешь. Теперь покажи, где наместник лежит.

Фёдор Галицкий лежал в углу горницы, связанный по рукам и ногам. Он истошно матерился, извивался, как змей, и, когда в палату вошёл Прошка с воинами, он заорал на них:

   — Ну что стоишь, глаза вылупил?! Вели наказать того, кто меня бесчестью предал! Что молчишь?! Неужто не признаешь Дмитриева наместника?! Вернётся Дмитрий Юрьевич, наябедничаю на тебя, тогда он с тебя башку снимет! Что молчишь, нечестивец, харя твоя окаянная!

Прохор не удержался от улыбки:

   — Позором твоим любуюсь.