Леонид Андреев. Океан
Действие происходит в 1782 году.
Картина 1
– Сегодня можно спать спокойно. Море тихо, и прибой бьет как часы на колокольне у старого Дана. – Они придут с утренним приливом. Муж сказал, что они придут с утренним приливом. – А может быть с вечерним: лучше думать так, чтобы не ждать напрасно. – Но печь надо топить. – Когда мужчин нет в доме, то не хочется зажигать и огня. Я никогда не зажигаю огня, даже когда не сплю, мне кажется, что огонь приносит бурю. Лучше притаиться и молчать. – И слушать ветер? Нет, это страшно. – А я люблю огонь. Я и спать хотела бы при огне, но муж не позволяет. – Почему не идет старый Дан? Уже пора вызванивать часы. – Сегодня Дан будет играть в церкви: он не терпит тишины, как сегодня. Когда море ревет, Дан прячется и молчит – он боится моря. Но стоит волнам умолкнуть, Дан тихонько выползает и садится за свой орган. – Он упрекает море. – Жалуется на него Богу. Он очень хорошо жалуется: хочется плакать, когда он рассказывает Богу о погибших в море. Мариетт, ты видела сегодня Дана? Отчего ты молчишь, Мариетт? – Мариетт, ты слышишь? Анна спрашивает тебя, видела ты сегодня Дана? – Да, кажется. Не помню. Он в своей комнате. Он не любит уходит из комнаты, когда отец уезжает на рыбную ловлю. – Дан любит городских священников. Он никак не может привыкнуть к тому, что священник ловит рыбу, как простой рыбак и уходит в море с нашими мужьями. – Он просто боится моря. – Как хотите, но, по моему мнению, у нас – самый лучший в мире священник. – Это правда. Я его боюсь, но люблю, как отца. – Прости меня Бог, но я гордилась бы и радовалась постоянно, если бы была его приемной дочерью. Слышишь, Мариетт? – Ты слышишь, Мариетт? – Слышу. Но разве вам не надоело смеяться все над одним и тем же? Да, я его родная дочь – неужели это так смешно, что вы будете смеяться всю жизнь! – Но он сам смеется над этим. – Аббат любит пошутить. Он так смешно говорит: моя приемная дочь, а потом бьет кулаком и кричит: родная, а не приемная. Пусть хоть лопнет папа от злости; а она моя родная дочь. – Ты что хочешь сказать, Мариетт? – А тот не проходил? – спрашивает Мариетт тихо. – Тише! Зачем вы говорите о нем, я его боюсь. – Нет, не проходил. – Прошел. Я видела из окна, как он проходил. – Ты ошиблась, это был кто-нибудь другой. – Кому здесь быть другому? И разве можно ошибиться, если хоть раз увидишь, как он шагает. Других таких шагов нет ни у кого. – Так ходят морские офицеры, англичане. – Нет, разве я не видала в городе морских офицеров? Они ступают твердо, но открыто, им может поверить и девушка. – Ой, смотри! – Нет, не смейтесь. Он идет и не смотрит под ноги, он ставит ногу так, будто сама земля должна бережно принять ее и поставить. А если камень? – у нас много камней. – При ветре он не сгибается и не прячет головы. – Ну, да. Ну, да. Он не прячет головы. – Правда ли, что он красив? Кто видел его близко? – Нет, нет, не говорите о нем, я всю ночь не усну. С тех пор, как они поселились на горе, в проклятом замке, я не знаю покоя, я умираю от страха. Да и вы также, сознайтесь. – Ну, не все. – Зачем они пришли сюда? Их двое – что им делать в нашей бедной стране, где только камни да море? – Они пьют джин. Матрос каждое утро приходит за джином. – Это просто пьяницы, которые не хотят, чтобы им мешали пить. |
