— Я дам вам время, — сказал он, — но не очень много и только потому, что хочу заняться расследованием обстоятельств более тщательно, чем был в состоянии сделать до сих пор. Было бы лучше поместить мальчика в какую-нибудь частную клинику, где ему предоставят хороший уход и лечение. Психиатрическая больница в Блюмингдейле не в моем вкусе. Но, по крайней мере, я чувствую большое облегчение из-за вашего согласия остаться здесь на это время.

Разговор не слишком ободрил меня, но мне теперь придется жить и довольствоваться моментом, пока я не найду ответа на вопросы, которые поставила перед собой.

Я нагнулась, чтобы подобрать плоское ожерелье, которое лежало посреди осколков, и протянула его Брэндану.

— Очень трудно поверить, что Джереми захотел разрушить то, чем так восхищался, — заметила я. — Тем более после того, как он затратил столько труда, чтобы сделать это ожерелье для Озириса.

— Именно так, — согласился Брэндан. — Сам факт лишь подтверждает иррациональность его поступков. Я уважаю ваши чувства по отношению к мальчику, Меган, но ваши эмоции не должны ослеплять вас.

Я не стала защищаться. Ведь я могла и ошибаться. Но все же мне нельзя было отступать, пока я не буду уверена до конца. Уже собираясь уйти, я вспомнила просьбу Джереми и изложила ее:

— Не позволите ли вы мальчику посетить открытие дома-мемориала? Ему так хочется побывать там. Не так уж велика милость разрешить ему это.

Как и раньше, Брэндан, казалось, весь напрягся при одном упоминании о мемориале, явно не одобряя все, что с ним связано.

— Именно этого я никак не могу позволить, — сказал он. — Зачем ему это нужно?

— Вероятно, он рассматривает это как… как наказание себе, — предположила я, не желая говорить правду о признании Джереми. — Почему вы должны наказывать его, запрещая ему побывать там?

Брэндан опустился на колени, чтобы подобрать части разбитой каменной головы.

— Я не наказываю его. Поведение мальчика слишком эмоционально, слишком непредсказуемо. Мы не можем допустить какую-либо сцену или скандал на этой церемонии. Газеты с радостью подхватят любой лакомый кусочек. Они только и ждут этого. И я не желаю, чтобы они ворошили то, что случилось в прошлом именно из-за мальчика.

Я могла понять его, но чувствовала, что для меня важнее последствия такого отказа для Джереми, о чем твердо заявила. Брэндан нашел часть каменного профиля — огромный кусок с частью лба и щеки, большую часть носа и весь рот, почти не пострадавший. Он поднялся с этим куском в руке, и было очень странно видеть каменные губы с их снисходительной улыбкой, не затронутой разрушением.

— Пресс-папье для моего стола, — сказал он с насмешливой гримасой. Затем снова посмотрел на меня. — Вопрос закрыт. Посещение мальчику разрешить нельзя. Если вы не объясните ему сами, то это сделаю я.

— Я постараюсь, чтобы он понял, — сказала я. Казалось, все было кончено между нами, и я уже хотела уйти из комнаты, но он легко положил ладонь на мою руку, и я с болью вспомнила тепло его рук в тот холодный счастливый день, когда мы катались на коньках в Центральном парке. Теперь мне казалось, что это было очень, очень давно.

— Когда вы в последний раз спали спокойно всю ночь, Меган?

Я с трудом изобразила улыбку на своем лице.

— Не в прошедшую ночь. Но я могу немного поспать во время уроков сегодня утром.

Я отшатнулась от его прикосновения, потому что мне не нравилось, что я поддаюсь слабости, которую сама осуждала.