Доминик резко прервал свою прогулку в никуда и повернулся к своим американским коллегам:

— Друзья мои, мы сделали все, что могли. Я извещу вас, когда получу новости.

— Разве нет еще кого-нибудь, с кем мы можем связаться? Полиция? Береговая охрана? — требовательно спросила Реми.

— Я извещу всех и каждого, но не факт, что хоть кто-то отреагирует. Помните — это дело крайне важно для нас, но для остального мира оно значится в списке наименее приоритетных. Лучшее, что мы можем сделать — это ждать, пока не отзовется кто-нибудь из университета или из правительства.

— К тому времени они уйдут с большей частью реликвий. Или даже со всеми, — сказал Сэм.

Доминик пожал плечами:

— Я понимаю ваше огорчение. И разделяю его. Поэтому буду ждать ответа и продолжу звонить всем, кто только придет мне в голову.

Фарго дотронулся до руки супруги. Они переглянулись, и Сэм со вздохом кивнул:

— Полагаю, мы вынуждены работать в рамках системы. Если никто не позаботился ответить, не можем же мы их заставить! И тем более, мы не можем потопить судно Бенедикта, как бы мне этого ни хотелось.

Реми бросила на него мрачный взгляд:

— Сэм…

— Я же сказал, что не буду этого делать. Не беспокойся, — заверил ее супруг.

Затем он снова посмотрел на Доминика:

— Вы зайдете за нами, если получите весточку?

— Конечно. Как только что-нибудь услышу.

Фарго вышел обратно на палубу, где пирушка команды с шашлыками постепенно стихала по мере того, как угасал день. Исследователя приветствовал хриплый хохот и крики притворной ярости — нескончаемая игра в карты продолжалась. Солнце скользнуло за горизонт, и поверхность воды вокруг «Бермудеза» зарябила от золотых вспышек. Скоро должны были надвинуться сумерки, и Сэм с Реми знали: шансы на то, что власти предпримут какие-то действия, уменьшаются вместе с гаснущим солнечным светом.

Когда они снова очутились в своей каюте, миссис Реми села на кровать и посмотрела на мужа, который двинулся к ближайшему иллюминатору и стал наблюдать в него за яхтой Януса.

— Ты же знаешь, что никто не ответит минимум до понедельника, — сказала она.

— К несчастью, это так. Или потому, что Бенедикт подкупил людей, чтобы тех не оказалось на месте, или потому, что в Испании сейчас пятница…

Сэм некоторое время молчал, а затем повернулся к жене:

— Кажется, я знаю, как они собираются улизнуть со статуями, не рискуя, что их возьмут на абордаж и арестуют — хотя это всего лишь догадка. Они ничего не будут грузить на судно.

— Как же они собираются все украсть?

— А! Заметя следы с помощью небольшой ловкости рук и матери-природы.

— Сейчас поздновато для загадок, Сэм.

— На их месте я бы подождал до темноты. Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы опустошить трюмы?

— На то, чтобы вытащить статуи, не заботясь, повредишь ли ты при этом сам корабль? По крайней мере, целый день. Но тогда можно лишиться кое-каких предметов, — сказала Реми.

— Верно. Самая большая их проблема — это как поднять все со дна. Они не могут провернуть такое, не будучи замеченными. Поэтому интуиция подсказывает мне, что они подождут до темноты и пустят в ход судовые подъемные краны.

Миссис Фарго нахмурилась:

— Мне послышалось, будто ты сказал, что они не собираются все это грузить.

— На борт — нет.