Вечерний прием закончился в полдевятого. Я решил, не откладывая, доставить завещание Торндайку — поручить это кому-либо постороннему я не мог. Сунув конверт в карман, я зашагал в сторону Темпла.

Часы на здании казначейства пробили три четверти, когда я постучал тростью в дубовую парадную дверь. Ответа не последовало. Я оглядел фасад и не заметил света в окнах. Я уже вознамерился пройти через двор и подняться в лабораторию на втором этаже, как вдруг услышал шаги и голоса на каменной лестнице.

— Доброй ночи, Барклей, — громко произнес Торндайк, — что ж вы ждете у двери, словно пери у райских врат? Полтон сейчас наверху, колдует над одним из своих изобретений. Если в другой раз парадную дверь вам не откроют, смело поднимайтесь и стучитесь в лабораторию: по вечерам он всегда там. Какие новости? Боже мой! Я вижу у вас в кармане уголок синего конверта. Копия завещания?

— Она самая, — подтвердил я не без гордости.

— Что я говорил? — возликовал Джервис. — Я точно знал, что Барклей ее раздобудет, если только она вообще существует на белом свете.

— Вы настоящий провидец, мой ученый собрат, — пошутил Торндайк и спросил у меня: — Вы сами ознакомились с этим документом?

— Нет, даже не вынимал из конверта.

— Ладно, прочтем все вместе. Интересно, насколько завещание соответствует оценке мистера Годфри? Может, несостоявшийся наследник преувеличивает абсурдность распоряжений своего брата?

Торндайк поставил на удобном от лампы расстоянии три кресла и пригласил нас садиться. Джервис, следивший за его приготовлениями, улыбнулся и театрально провозгласил:

— Час настал! Доктор Торндайк предвкушает наслаждение. Ведь чем запутаннее завещание, тем большее удовольствие получит наш ценитель. Вот если бы еще обнаружился след мошенничества…

— Не уверен насчет запутанности и мошенничества, — спокойно заметил я, передавая конверт доктору. — Я слышал, что текст довольно короткий и не содержит никаких двояких смыслов.

— Копия вполне надежная, — сказал Торндайк, бегло просмотрев документ. — Она сделана Годфри Беллингэмом, сличена с оригиналом и заверена в установленном порядке. Давайте закурим и начнем. Читайте вслух, Джервис, а я попутно буду делать выписки. За работу, господа!

Он взял бювар, мы, расположившись в креслах, зажгли трубки, Джервис развернул завещание и, откашлявшись, приступил к чтению.

Завещание состояло из трех пунктов. Согласно первому, поверенному завещателя, мистеру Джеллико, отписывалась в его полную собственность коллекция древнеегипетских печатей и скарабеев, а также сумма в две тысячи фунтов стерлингов, Джорджу Хёрсту — в пять тысяч фунтов, а Годфри Беллингэму — все остальное движимое и недвижимое имущество. Пункт второй ставил условием получения Годфри Беллингэмом наследства погребение его брата, Джона Беллингэма, на одном из поименованных кладбищ двух приходов. Пункт третий предписывал в случае невыполнения второго передать долю наследства, предназначенную Годфри Беллингэму, его двоюродному брату Джорджу Хёрсту.

— Все, — закончил Джервис, — больше тут ничего нет. Мне доводилось видеть немало идиотских завещаний, но этому нет равных. Как же привести его в исполнение? Один из двоих душеприказчиков — чистая абстракция, что-то вроде алгебраической задачи, не имеющей решения.

— Думаю, эта трудность преодолима, — вмешался Торндайк.

— Каким образом? — удивился Джервис. — Если тело захоронят в определенном месте, то душеприказчиком станет мистер А, если в другом месте — то мистер В. Но тело вообще не найдено, и где оно — ни одна живая душа не имеет ни малейшего понятия.