— Тогда как объяснить ее поведение? Я день и ночь ломаю голову, но не нахожу никакой серьезной причины, кроме одной: Руфь не любит меня. Но, по-моему, это временное состояние, а она твердит о каком-то непреодолимом препятствии.

— Нет смысла блуждать в потемках, — сказал Торндайк, — когда брезжит свет.

— Какой свет? — встрепенулся я. — Я ничего не вижу.

— Вы упускаете некоторые обстоятельства, касающиеся мисс Беллингэм. Она, вероятно, тоже не учитывала их. Давайте разберемся, каково ее действительное положение в связи с исчезновением ее дяди.

— Я ума не приложу, о чем вы.

— Ну-ну, посмотрите фактам в глаза. Следствие разрабатывает версию — заметьте, я не говорю, что разделяю ее, — будто Джон Беллингэм отправился в Вудфорд уже после визита в Элтем. Допустим, коллекционер попал в дом своего брата Годфри, а потом беднягу уже никто не видел живым. В парадную дверь он не входил, но имелась задняя калитка со звонком, который раздавался в библиотеке. Припомните: когда в усадьбу приехали Хёрст и Джеллико, мистер Годфри только что откуда-то вернулся. До этого мисс Беллингэм сидела в библиотеке одна, и именно тогда, как предполагает следствие, туда зашел ее дядя. Вот каков расклад событий, дорогой Барклей. Доказательств нет, но, пока Джона Беллингэма не найдут живого или мертвого, этот вопрос будет висеть, как дамоклов меч. Джордж Хёрст в целях самозащиты вылезет из кожи вон, но подтасует факты так, чтобы снять подозрения с себя и перенести их на другое лицо. Разумеется, на мисс Беллингэм.

Я замер от ужаса, после чего меня охватило бешенство.

— Черт возьми! — закричал я, вскакивая со стула. — У кого хватит дьявольского нахальства заподозрить тихую, скромную, слабую девушку в жестоком, разнузданном убийстве?

— Посыплются намеки, полиция начнет копаться. Мисс Беллингэм знает об этом, вот и отказывается соединиться с вами брачными узами. Рисковать — значит втянуть вас в процесс, запятнать ваше честное имя неприятной, порочащей гласностью.

— Ах, перестаньте! Ужасная ситуация. Но я не о себе думаю — я рад бы разделить несчастья Руфи, будь они неизбежны. Но ведь одна мысль об этом — кощунство и святотатство.

— Разделяю ваше негодование, но вы не должны обижаться на то, что я с такой прямотой посвятил вас в козни врагов мисс Беллингэм. Идет расследование, и каждому подлому субъекту хочется выставить себя в выгодном свете.

— Вы намекаете на преднамеренное коварство, на заговор, так?

— Я убежден в отсутствии случайностей. В невиновности мисс Беллингэм я не сомневаюсь; все подстроено умышленно и с определенной целью — сбить судей с толку и навести на ложный след. Я жду — и вовсе не с христианским терпением, — когда удастся схватить за щупальца того паука, что плетет хитроумную и злодейскую сеть.

— Чего конкретно вы ждете?

— Неизбежной ошибки, — объявил он, — которую совершает всякий, даже самый ловкий преступник. До сих пор о нем ничего не было слышно, но сейчас он наверняка что-то предпримет, и тогда он у меня в руках.

— А если он не проявится?

— Иногда приходится бороться с типами, дошедшими в своих мерзостях до совершенства. Правда, я таких виртуозов еще не встречал, но не отрицаю их существования.

— И что же? Будем сидеть и смотреть, как погибают наши друзья?

— Мне пока нечем вас обнадежить, — вздохнул Торндайк, и мы оба погрузились в мрачное раздумье, после чего я предложил профессору любую посильную помощь в его расследованиях. — Замечательно, — согласился он. — Это логично, правильно и весьма уместно.