Тилли встала, сняла пальто со шляпкой, затем надела передник с нагрудником и белые льняные манжеты. Пригладив волосы, она водрузила на голову накрахмаленный чепец и вышла из комнаты, внутренне приготовившись приступить к делам.

Глава 5

Миновало Рождество, за ним новогодние праздники, но радости они в дом не принесли. После увольнения Саммерса все слуги пребывали в волнении, с тревогой ожидая приказа явиться к хозяину. Пока он никого не потребовал к себе. Казалось, мистер Сопвит не придал случившемуся особого значения и не собирался трогать остальных. И вскоре они стали поговаривать о том, что Фрэнк Саммерс получил по заслугам: нечего было заниматься махинациями на стороне. Очевидно, он прилично нагрел на этом руки, о чем рассказал Джон Хиллман, которого вместе с Пилби вызывали к хозяину. О проделках Саммерса никто не знал, даже Лейбурн, потому что работа не позволяла ему часто отлучаться со двора. Но все же чувствовалось, что хозяин чем-то по-прежнему недоволен, так как прислуга осталась на Рождество без подарков, и мистер Пайк не получил распоряжения взять из подвала бутылочку — другую. Конечно, подобная мелочь не могла смутить дворецкого… Слуги же решили, что другого ожидать не приходилось, если дом остался без хозяйки, а именно хозяйке положено заниматься такими вещами.

Время шло, мистер Сопвит молчал, мистер Гарри уехал, и слуги успокоились. Хотя волнение улеглось, осталось недоумение. Неприязнь к «этой» наверху, как ржавчина, снова стала разъедать их сердца. Ведь это из-за нее все неприятности. Если бы она не заметила Фрэнка Саммерса, никто бы его не уволил. Пока Троттер в доме, покоя никому не будет. С ней надо что-то делать, так было настроено большинство.

Однажды среди ясного неба неожиданно грянул гром. Мистер Сопвит вызвал мистера Пайка, после чего дворецкий на дрожащих ногах спустился в кухню, собрал там миссис Лукас, кухарку и Саймса и объявил:

— Хозяин хочет видеть вас всех.

— Но почему мне не сообщают, если хозяин хочет видеть кого-то из женской прислуги? — возмутилась миссис Лукас.

— Вы забываете о том, что это моя обязанность заведовать всем домом, — напомнил ей Пайк. — А если я эти годы позволял вам командовать, так только потому что не хотел неприятностей. Но должен вам сказать, что нам всем надо готовиться к худшему.

Тилли открыла им дверь, но они обратили на нее не больше внимания, чем на дверную петлю. Уже с порога глаза всех устремились на сидевшего в своем кресле хозяина.

Марк стал рассматривать выстроившихся перед ним в ряд слуг. Вот высокий, худой, выглядевший очень усталым Пайк, рядом — узколицый Саймс, затем миссис Лукас, напоминавшая туго набитую тряпичную куклу, и, наконец, Брэккетт. Ее непомерная толщина наводила на мысль: не съела ли она добрую половину кушаний, которые приготовила за всю жизнь? За многие годы он видел ее не больше двух раз, но казалось, она и потолстела за это время в два раза. Глаза Марка скользнули на уходившую в гардеробную Троттер, и когда за ней закрылась дверь, он перевел взгляд на замершую в ожидании группу.

— Я ждал, что вы сами ко мне придете, — обращаясь ко всем сразу, начал он, — потому что вы собирались мне что-то сказать. Это верно, мистер Пайк? — говорил он тихим ровным голосом, и это кажущееся спокойствие обмануло всех, но только не дворецкого.

Зная, что положено отвечать ему, он потоптался на месте, потер руки и только тогда, запинаясь, подтвердил: «Да, сэр… это так?.