— Вот это и есть мораль рабочего класса, — как-то неопределенно хмыкнул он.

— Не понимаю вас, сэр.

— Неважно, Троттер. Но скажи мне… ты любила кого-либо? — Он видел, как всколыхнулась под рубашкой ее грудь и дернулась шея, когда она судорожно глотнула воздух. — Скажи, любила? — настойчиво повторил он и услышал ответ:

— Да.

— А он тебя? Он любит тебя?

— Мне кажется, в какой-то степени любит, сэр, по-своему.

— Что ты имеешь в виду?

— Из этого ничего бы не вышло, сэр. Это было бы несправедливо.

— Ах, Троттер, Троттер! — в смехе его прибавилось определенности. — Не везет тебе, Троттер, по всему видно, что ты пробуждаешь любовь только в женатых мужчинах. Полагаю, он женат?

— Да, сэр.

— Это твой знакомый фермер? Не надо так переживать, — заметив, как она вздрогнула, сказал он. — Думаю, о твоем секрете многие догадывались, потому что не всякий жених помчится со своей свадьбы спасать красивую девушку. И мужчина не приведет ее в свой дом, несмотря на недовольство жены. Между прочим, я только сейчас все до конца понял. Хотя и подумал, что в доме фермера что-то не так, если ты предпочла вернуться к своему сгоревшему домику… Итак, Троттер, ты любишь мужчину, который тебе недоступен. Что ты намерена делать? Будешь всю жизнь бороться с разочарованием, пока не превратишься в морщинистую старую деву?

— Нет, сэр, — решительно ответила она. — Я выйду замуж. Когда-нибудь я выйду замуж и у меня будет семья.

Он посмотрел на нее внимательно и со вздохом лег в подушки. Казалось, ее признание еще больше ослабило его дух.

— Мне жаль, сэр, — в ее голосе звучало искреннее чувство.

— Ничего, Троттер, ничего. Но не сделаешь ли ты мне одно одолжение. Тебе это никак не повредит, а мне поможет оживить фантазию, которая уже некоторое время живет в моем воображении.

— Сделаю все, что могу, сэр.

— Тогда ляг на постель и положи голову на подушку, лицом ко мне.

— Сэр! — она вскочила и прижала руки к талии.

— Я прошу немного и не причиню тебе вреда, тебе нечего беспокоиться. Я буду под одеялом, а ты поверх него. Просто мне хочется видеть тебя рядом с собой.

Он видел, как голова ее медленно опускалась, пока не уткнулась подбородком в грудь. Потом она встала и обошла кровать. Приподняв рубашку, она поставила колено на одеяло и легла, опершись на локоть, затем натянула рубашку на колени. Теперь они лежали лицом к лицу и молча смотрели друг на друга.

Когда пальцы его нежно коснулись ее щеки, Тилли закрыла глаза и приказала себе не плакать, потому что слезы открыли бы дорогу жалости, и она бы уже не лежала дольше на одеяле.

— Ты очень красивая, Троттер Ты знаешь об этом?

Она молчала.

— Я вот что хочу тебе сказать. Мне очень не нравится твое имя. Оно такое грубое: Троттер. Я с трудом заставляю себя произносить его. Тебя зовут Тилли. Тилли — звучит так славно. От него становится тепло и радостно. Я в мыслях называю тебя только Тилли.

— Ах, сэр.

— У тебя необыкновенные глаза, Троттер, — его пальцы теперь двигались вокруг ее глаз, — они такие ясные и притягивают своей глубиной. Вот поэтому люди считают тебя колдуньей.

— О, сэр, — снова только и смогла сказать она.

— И знаешь, мне кажется, они недалеки от истины. На днях мне пришло в голову, как хорошо, что ты родилась не в аристократической семье, ты бы повергла светское общество в хаос.