— Елена? — Она не могла сдержать удивления.

Елена была одета в безупречный костюм, и Беверли испытала неловкость за свои джинсы и черную футболку.

— Можно?

Беверли сделала шаг в сторону.

«Она похудела».

Елена остановилась посередине гостиной и повернулась к Беверли:

— Джон расплачивается с таксистом, я его обогнала.

— Когда ты выписалась? — Беверли указала ей на кресло.

— Вчера.

Беверли кивнула, опустившись в кресло напротив, и между ними повисло гнетущее молчание.

— Я хотела поблагодарить тебя… — наконец промолвила Елена, — за то, что ты сделала. — И прежде чем Беверли успела что-то ответить, она добавила: — Похоже, это становится традицией.

В дверь снова позвонили. На этот раз звонок прозвучал так, словно это был электрический разряд, и Беверли поспешила впустить Айзенменгера.

Если тот о чем-либо и догадывался, то предпочел этого не показывать. Он улыбнулся Беверли и сел рядом с Еленой. Плечо под рубашкой топорщилось от наложенной повязки, а сама рука висела на перевязи.

— Отличная троица, — сухо заметила Беверли. — Анонимные инвалиды.

— Как ты? — с хмурым видом поинтересовался Айзенменгер, делая вид, что не расслышал ее замечания.

Беверли пожала плечами:

— Не хуже, чем можно было бы ожидать. С рукой все в порядке, но дело не в этом. Жду приглашения на дисциплинарную комиссию.

— Гомер празднует свой успех, — заметила Елена.

— Да? В последние дни я не следила за новостями. — Беверли мрачно улыбнулась. — Теперь меня больше интересуют предложения о работе.

— Почему? — удивленно поднял брови Айзенменгер.

На этот раз она издала язвительный лающий смешок.

— Почему? Да потому что кредит доверия исчерпан. Эта ошибка была последней.

— Ты не понимаешь, Беверли. Ошибается Гомер, а не ты. Убийца не Пендред.

Она не поверила собственным ушам. Это звучало невероятно.

— Но это же чушь! Ты вспомни только, что он сделал с Еленой.

По лицу Айзенменгера пробежало быстрое облачко, но Беверли все же успела его заметить. Однако, не дав ей осмыслить сказанное, Айзенменгер продолжил:

— Я думаю, что потрясение, вызванное арестом, допросом, а затем и охотой на него, привело к обострению латентной шизофрении. К тому же мне кажется… — он бросил на Елену несколько нервный взгляд, — что у него были все основания остановить свой выбор на Елене.

Он говорил, а Беверли судорожно пыталась понять, что он имеет в виду. И лишь когда в разговор вмешалась Елена, до нее начало кое-что доходить.

— Джон считает, что Мартин влюбился в меня.

— Значит, это было проявлением любви? — изумленно подняв брови, осведомилась Беверли.

Айзенменгер пожал плечами:

— Все зависит от конкретного вида психического заболевания.

Но у Беверли это не укладывалось в голове.

— Никто не сможет убедить присяжных в том, что Пендред не совершал этих убийств, после того, что он собирался сделать с Еленой.

Однако на Айзенменгера ее слова не произвели впечатления.

— Он не убивал ни Дженни Мюир, ни Патрика Уилмса, ни Уилсона Милроя. Я это знаю. Я в этом убедился на основании методики вскрытий.

Он наклонился ближе. Вероятно, это движение причинило ему боль, потому что он моргнул, но голос его остался ровным и спокойным.

— Кроме этого, я знаю, что он не совершал этих убийств, потому что знаю, кто их совершил на самом деле.