|
- Я, пожалуй, пойду в лабораторию. Кто-то должен сообщить Джону, - сказал Коулмен. И, не дождавшись ответа, оставил Пирсона одного, воплощение немощи и отчаяния. Джон Александер был один в лаборатории. Он даже не повернулся, услышав медленные шаги Коулмена. - Все?.. - с усилием произнес он. Коулмен положил ему руку на плечо. - Да, Джон. Он умер. Мне очень жаль. *** Гнев О'Доннела, направленный против Пирсона, сменился глубоким недовольством и презрением к себе самому. Он, О'Доннел, доктор медицины, член Английского королевского и Американского обществ хирургов, главный хирург больницы Трех Графств и председатель ее больничного совета, оказался слишком занятым человеком, чтобы навести элементарный порядок в подведомственной ему больнице. Он, предпочитая от многого отворачиваться, кое на что закрывать глаза, делал вид, что все благополучно, хотя его опыт и совесть подсказывали, что все обстоит далеко не так. Он увяз в хитросплетениях закулисной игры, ужинал с Ордэном Брауном, заискивал перед Юстасом Суэйном в ожидании щедрых пожертвований старого магната, мечтая о новых, красивых зданиях для больницы, в то время как в ней самой у него под носом творилось черт знает что. Теперь больница то ли получит юстасовскую подачку, то ли нет, но цена за нее слишком высока - детский труп в операционной на четвертом этаже. Перед дверью кабинета Пирсона О'Доннел несколько остыл и взял себя в руки. Гнев сменился усталостью. Он пропустил Дорнбергера вперед. Пирсон продолжал сидеть в той же позе, в которой оставил его Коулмен. Взглянув на вошедших, он даже не попытался встать. Дорнбергер заговорил первый. В его тихом голосе не было ни гнева, ни возмущения. - Он умер, Джо. Ты, наверно, уже знаешь, - просто сказал он. - Да, знаю, - медленно ответил Пирсон. - Я все рассказал доктору О'Доннелу. - На мгновение Дорнбергер запнулся. - Мне очень жаль, Джо, но я не мог поступить иначе. Пирсон вяло махнул рукой. От его былой агрессивности не осталось и следа. - Ничего, - сказал он почти безразлично. - Вы что-нибудь хотите сказать, Джо? - спросил О'Доннел ровным голосом. Пирсон медленно покачал головой. - Джо! - О'Доннелу вдруг стало трудно найти нужные слова. - Мы все можем ошибаться... «Нет, это совсем не то, что следует говорить», - подумал он и, собравшись с мыслями, продолжал уже твердым голосом: - Если я доложу об этом больничному совету, вы знаете, Джо, что за этим последует. Мы можем избежать ненужных испытаний и для вас, и для нас всех, если завтра в десять часов утра вы сами подадите заявление об уходе. - В десять, - так же безразлично повторил Пирсон, посмотрев на О'Доннела. - Хорошо, я это сделаю. В эту минуту в кабинет поспешно вошел Гарри Томаселли. Администратор вошел, даже не постучав, и, видимо, был чем-то взволнован. Он смотрел на Пирсона и лишь потом заметил Дорнбергера и О'Доннела. - А, Кент, хорошо, что и вы здесь. Прежде чем О'Доннел успел ему ответить, он опять повернулся к Пирсону. - Джо, через час у меня состоится экстренное совещание всего врачебного персонала. До этого я хотел бы поговорить с вами. |
