— Если уж ты что-то вбивал себе в голову, то этого и молотком нельзя было выбить, — добавила Жозефина. — А еще ты всегда стремился взять верх в споре.

— Он и сейчас такой! — хором воскликнули Альбан и Коляʹ.

— Вы тоже не изменились, мои дорогие. Ну, я вовсе не витаю в облаках, — возмутился Коля. — Я даже веду бухгалтерию!

— М-да, расскажешь это аудиторам… — пробормотала Малори.

Коля состроил обиженную гримасу, и все засмеялись. А Жозефина добавила:

— Вот Альбан остался серьезным. Я бы сказала, даже слишком серьезным.

— За штурвалом самолета, — заметила Софи, — клоунам не место.

— Да, Альбан у нас серьезный и скрытный, — закончила свою мысль Жо, не обратив внимания на реплику невестки.

— Поэтому-то он и предпочел родиться вторым — скрылся между мной и Коляʹ! — пошутил Жиль.

— Значит, он будет серьезно относиться к роли отца, — с лукавой улыбкой заключила Валентина.

Альбан обнял ее за талию и притянул к себе, благо они сидели на длинной скамейке. Устроившаяся напротив Софи посмотрела на них и отвела взгляд.

— Я листала ваши фотоальбомы, — проговорила Валентина, — и пришла к выводу, что в детстве вы были примерными мальчиками.

— Только на фотографиях!

Жозефина засмеялась, но взгляд ее тут же подернулся дымкой печали.

— Как давно это было…

Видя, что пожилая дама взгрустнула, внуки и их жены забросали ее вопросами:

— Они хорошо учились?

— А тебе помогали?

— Почему нас так одевали?

— Из практических соображений, — ответила Жозефина, повеселев. — Обычно перед началом учебного года Антуан возил вас за одеждой в Каэн. Его фантазии хватало исключительно на белые рубашки поло, синие бермуды, длинные носки и огромные на вид туфли.

— Мы вели себя примерно на мессе? — непринужденным тоном спросил Альбан.

— На мессе? Мы нечасто бывали в церкви.

— Но ведь Антуан был верующим человеком, разве нет?

— Что-то я такого за ним не припоминаю, — ответила Жозефина, хмуря брови.

Несколько секунд она внимательно смотрела на Альбана.

— С чего ты это взял?

— Мне так казалось.

Жиль и Коляʹ, естественно, навострили уши. Им было интересно, как далеко Альбан рискнет зайти в своих расспросах.

— Ты помнишь отца Эрика? — спросил Альбан ласково.

Жо поджала губы, лицо ее помрачнело.

— Нет. А ты?

Под ее настойчивым взглядом Альбан почувствовал себя не в своей тарелке.

— Нет.

— Вот тебе и ответ! Пойду-ка я спать. Приличные старушки в это время давно в постели.

— Я тебя провожу, — решительно сказал Альбан.

Они вышли через дверь кладовой. Жозефина на плохо гнущихся ногах брела впереди. «Пароход» овевал ледяной ветер.

— Это был вопрос с подвохом, а, Альбан? — ворчливо спросила в темноте Жозефина. — Ты пообещал, что не будешь меня расстраивать, и я тебе поверила.

—Жо…

— Я устала!

—Дай мне руку!

Едва не упав, она нехотя оперлась на руку внука.

—Что ты, в конце концов, хочешь узнать?

В ее голосе отчетливо слышался гнев, но еще там был… страх.

— Ты потрошишь дом, устраиваешь наводнения, роешься в старом хламе… Что ты ищешь? Если ты думаешь, что от вас что-то скрывают, знай — мне нечего вам рассказать.