В семь тридцать открылась касса и мне выдали билет на Вайоминг. Бегло оценив камуфляж, кассирша извинилась от лица Грейхаунда и протянула талоны на бесплатный завтрак. Завтрак был чудесен и во истину горяч. Пока я расщеплял его на молекулы, мне пару раз отдали честь проходящие мимо нелиповые натовские военные, а пожилой гражданский спросил:

- Где служил, сын?

- Мазари Шариф, Операция Несокрушимая Свобода, нью йорский горно-стрелковый...

- Дельта Меконга, Вьетнам, сынок, первый батальон пятьсот пятой десантной дивизии, кэмп Гордон, Джорджия!*

После четырех часового лейовера, автобус, наконец, выполз из даунтаун Денвер. Джером рванул микрофон и зачитал стандартный список нарушений за которые могут выбросить за борт. Теперь к запрету "не курить" добавлялась: "это касается сигарет, травки и всех говённых электронных испарителей".

На соседнем ряду ехала партия обкуренных индейцев и они заржали оценив пламенный джеромов спич. Один из команчеро выдвинулся в туалет и вскоре система кондиционирования выбросила в салон равномерный выхлоп характерного дыма. Юная индейская девушка, похожая на елбасу Назарбаева первого созыва, нежно улыбнулась мне и прошептала:

- Боже, храни Колорадо! Солдатик, а солдатик, дай плейер послушать, а?

Я протянул ей плейер со "Смотрителем" Пелевина и сказал:

- Вряд ли это тебе придётся, подруга

Она некоторое время слушала стереозаклинания на непонятном тарабарском наречии, а потом вернула плейер и печально согласилась:

- И впрямь хуерга!

А хаунд пер на Север, как заведённый померанец. Стадо бизонов оказалось при ближайшем рассмотрении обычными коровами. Меня перекинули на другой маршрут.

Впереди были Вайоминг, Айдахо и Монтана.

Является ли Ваша жизнь постоянной борьбой за выживание? (Оксфордский тест способностей личности)

Можно было бы залить магистрали монолитным бетоном еще при Айке Эйзенхауэре, но чем же тогда занимать толпы дорожных рабочих-полуавтоматов каждое лето? Из этой же оперы лакировка виниловой плитки на полу гипермаркетов. Некоторые вещи умышленно временны -- для стреноженя возможной безработицы. Каждые три месяца старый лак, который по старинке тут величают "воском", растворяется промышленным щелоком. Поверх накладывается новый сверкающий до рези в глазах слой. Половая индустрия кормит тысячи людей и нелегалов по всей стране. Пятигаллонный контейнер щелока или воска стоит сто двадцать песет.

Я работаю у шустрого, вечно упоротого грузина по имени Тенго-батон. Батоно Тенго врач из Кутаиси. В стране-лидере свободного мира у доктора Тенго контракты на уборку маркетов "Сытый пингвин". В качестве приработки доктор также содержит бригаду лакировщиков контрафактных магазинов "Маршал". Скажу вам без лишней гордости - я половой гигант и лакировщик от бога.

В честь Тенго-батона, белый кореец нежно называет нашу схему "Танго и Кэш".

Часов в двенадцать дня, когда подкрадываются первые симптомы отрыва, Дейв подкатывает ко мне на отцовском джипе и мы начинаем контактное патрулирование. В нашем городе около тридцати магазинов сети "Сытый пингвин". Стрелять по сытым пингвинам не бох есть какой биатлон.

По кумару Дейв становится страшен. Он хладнокровный водитель, но с непривычки пассажиру может показаться, что кореец решил таким способом прервать расчеты с жизнью. "Don fuck with me, when I'm going through opiate withdrawal" - повторяет он пересохшими губами- "You copy that?"

Комнаты сытых уборщиков-пингвинов залиты воском до самого потолка. Пока магистр БиЭй держит под парами джип у самого входа в клоаку пингвина, я врываюсь в служебные помещения уборщиков как русский ас Александр Иванович Покрышкин. На мне форменная тужурка половой команды. По оперативной легенде я - менеджер звена истребителей грязи.