— У каждого из нас свои странности, Герман, — сказал Айтел.

Теппис взорвался.

— Айтел! — рявкнул он. — Я тебя не люблю, и ты не любишь меня, но я стараюсь ладить со всеми. — И чтобы успокоиться, принялся очень внимательно меня разглядывать. — Чем ты все-таки занимаешься? — снова спросил он, словно и не слышал моего ответа. — Ты актер?

— Нет.

— Я так и знал. Среди актеров нынче нет красивых ребят с правильными чертами лица. Одни уроды. Лица как у букашек. — Он издал нечто вроде лая, прочищая горло. — Слушай, Джонни, — продолжал он, — ты мне нравишься, и я сделаю тебе приятное предложение. Завтра вечером у нас будет небольшой прием. Я устраиваю его для своих. Считай себя приглашенным.

Стоило мне это услышать, как я понял, что хочу быть на его приеме. Последние несколько дней все в Дезер-д'Ор только и говорили о нем, и это было первое крупное светское событие на курорте, на которое я получил приглашение. В то же время я разозлился на себя за то, что, забыв про Айтела, готов был сказать: «Хорошо». Я решил идти ва-банк: если Теппис хочет меня пригласить, хотя я и не знаю почему, я заставлю его пригласить и Айтела.

— Не уверен, что мне охота идти одному, — сказал я Теппису, довольный тем, что голос у меня звучит ровно.

— Можешь прихватить с собой девочку, — предложил Теппис. — У тебя есть подружка?

— Нелегко найти подходящую, — сказал я. — Слишком много я потерял времени, водя самолеты в небе.

Все-таки правильно я раскусил Германа Тепписа. Он понимающе кивнул.

— Связь мне понятна, — сказал он.

— Я думаю, Чарли Айтел мог бы помочь мне подобрать на приеме девушку, — добавил я.

На секунду я подумал, что проиграл и Теппис сейчас взорвется. Он метнул на нас обоих гневный взгляд.

— А кто приглашал Айтела? — со злостью спросил он.

— Вы его не приглашали? — сказал я. — А я считал, что пригласили.

Сделав над собой усилие, Теппис милостиво улыбнулся.

— Ты очень верный друг, Джонни. И мужества тебе не занимать. — И практически не переводя дыхания, спросил Айтела: — Скажи мне как на духу, Чарли, ты красный?

Айтел ответил не сразу.

— Ты же все знаешь, Герман, — наконец тихо произнес он. — Зачем спрашивать?

— Да, знаю! — рявкнул Теппис. — Я все про тебя знаю. И никогда не пойму, зачем ты разыграл такой спектакль. — Он выбросил вверх руки. — Ну ладно, ладно, я знаю, что, по сути, ты чист. Приходи на мой прием. — Теппис покачал головой. — Только сделай одолжение, Чарли: не говори, что это я тебя пригласил. Скажи, что тебя пригласил Мак Бэррентайн.

— Ничего себе приглашение, — сказал Айтел.

— Ты так считаешь, что ж, но дареному коню в зубы не смотрят, ты меня понимаешь? Выбери время и очистись перед американским правительством, тогда я, может, стану работать с тобой. Я не возражаю делать деньги на людях, которые мне не нравятся. Это мое мотто, жизненное кредо. — Он взял мою руку и крепко ее пожал. — Согласен со мной, Джонни? Это мой лозунг.