— Откуда ты звонишь, Илена? — резко произнес Муншин в трубку.

Кульминационная точка была пройдена. Теперь слышались тихие всхлипывания.

— Я сейчас приеду, — сказал Муншин. — А ты никуда не двигайся. Никуда не двигайся, поняла, Илена? — Не успев положить трубку на рычаг, он уже натягивал брюки, застегивал пуговицы на рубашке.

Кровь отлила от лица Айтела.

— Колли, — сделав над собой усилие, сказал он и приподнялся, — ты хочешь, чтобы я с тобой поехал?

— Она у себя в номере, — сказал Муншин уже с порога. — Я позвоню тебе позже.

Айтел кивнул и снова сел. После того как Муншин ушел, мы какое-то время молчали. Через несколько минут Айтел поднялся и стал готовить нам коктейль.

— Какой кошмар, — пробормотал он.

— Как можно быть близким с женщиной, которая так… — сказал я. — Пренеприятная история.

Айтел поднял на меня глаза.

— Немножко сострадания, Серджиус, — сказал он. — Ты думаешь, мы выбираем себе подруг? — И насупясь, отхлебнул из стакана. — Интересно, узнаю ли я когда-нибудь ответ на этот вопрос? — произнес он еле слышно.

Время шло, мы продолжали поглощать напитки Карлайла Муншина. День медленно подходил к концу. Сидеть здесь было бесцельно, как бесцельно было и уходить. За стенами дома нас ждало лишь солнце пустыни.

— Настроение у меня — швах, — произнес Айтел с широкой улыбкой, опустошив с полдюжины стаканов. У меня было такое впечатление, что лицо у него окаменело; он медленно, с удовольствием разглаживал на лысине волосы. — Интересно, как там Колли? — заметил он после небольшой паузы.

Словно в ответ раздался стук в дверь. Я пошел открывать, и пожилой мужчина, отстранив меня, прошел в гостиную.

— А где Карлайл? — спросил он, ни к кому не обращаясь. Я шел за ним.

— А-а, мистер Теппис, — сказал Айтел, поднимаясь с кресла.

Теппис мрачно на него посмотрел. Он был высокий, плотный, седой, с красным лицом и даже в белом летнем костюме с вручную расписанным галстуком выглядел далеко не привлекательным. Загорелое лицо было некрасиво: под маленькими глазками — мешки, приплюснутый нос и подбородок, утопленный в складках шеи. Он был очень похож на лягушку-быка. А голос у него оказался писклявым и хриплым.

— Ну ладно, — сказал он, — ты-то что тут делаешь?

— Знаешь, а ты задал хороший вопрос, — сказал Айтел.

— Колли что-то задумал, — объявил Теппис. — Не знаю, зачем ты ему понадобился. Я, например, не хочу даже дышать одним воздухом с подрывным элементом. Ты хоть знаешь, во что ты мне обошелся со своими «Облаками»?

— Ты забываешь, сколько денег я принес тебе… Герман.

— Ха, теперь он вспомнил, что у меня есть имя, — сказал Теппис. — Они бросают меня и уходят в широкий мир. Айтел, я предостерегал Лулу насчет тебя. Женился на отличной молодой американской актрисе, слишком хорошей для тебя девчонке, и вымазал ее имя в навозе, грязи и мерзости. Мне стало бы стыдно, если б кто-то увидел, что я разговариваю с тобой.

— A тебе и должно быть стыдно, — сказал Айтел. — Лулу была отличной американской девчонкой, а ты позволил мне превратить ее в обычную шлюху. — Голос его звучал ровно, но я чувствовал, что ему нелегко говорить с Тепписом.