– Но это было до того, как русалок прогнали?

– А вот как зоричей в реку метнули, тогда начали и русалок гнать.

Концы не сходились. Зорян со своими людьми исчез еще тогда, когда Ведома оставалась у всех на глазах. Прочие знатные молодцы, судя по их удрученным лицам, были ни при чем. Будто и впрямь княжну русалки унесли!

Но Альдин-Ингвар хорошо помнил лицо Сверкера в вечер своего приезда. Без следа истинной отцовской тревоги и скорби. Так хорошо спрятать девушку, чтобы никто ничего не видел и не знал, мог только ее собственный отец!

Прошло дней десять. Уже пора было ехать: Деляна истомилась лежать целыми днями, да и Альдин-Ингвар не знал, чего бы еще такого предпринять. Но все же не мог смириться с поражением. Уехать и оставить Сверкера торжествовать победу над потомками Ульва волховецкого? Чтобы он «нашел» свою дочь на следующий день после отъезда Альдин-Ингвара и уже близкой осенью приискал ей жениха по своему вкусу? Ведь Рагноры, которая мешала этому, больше не было, а держать дома такую взрослую девушку становилось неприлично: подумают, что испорчена.

Помог ему случай, которого Альдин-Ингвар никак не предвидел. Однажды он перед закатом вышел пройтись по причалу. До чего жаль, что Деляна не может этим чудным летним вечером прогуляться вместе с ним! Пожалуй, пора выпустить ее на волю: от ее мнимой хвори нет никакого толку, так зачем мучить бедняжку? Он уже совсем решил, что завтра ей «станет лучше» и они начнут гулять, а денька через три можно будет отплывать восвояси.

Альдин-Ингвар обернулся, чтобы отдать кому-нибудь из своих людей распоряжения насчет отъезда, но вдруг увидел рядом невысокую женщину средних лет, голядку, судя по одежде. Ничего удивительного: голяди, чистой и в разных степенях ославяненной, в этих местах было немало. Как в Ладоге чуди. Но эта женщина пристально смотрела на него, и от ее взгляда Альдин-Ингвара пробрала дрожь. Ничего угрожающего не было в ее блекло-серых глазах, но от нее исходило ощущение силы, от которого на миг перехватило дыхание. Оно было настолько плотным, что его, казалось, можно потрогать.

– Здравствуй, князь! – Голядка поклонилась. – Я искала тебя.

– Искала? Зачем?

– Слышала, что твоя молодая жена занемогла и ей не становится лучше.

– Это правда, – сказал Альдин-Ингвар и тут же пожалел об этом.

Не стоило говорить такие вещи ведунье. Как бы его ложь не обернулась правдой, а этого он вовсе не хотел.

– Но она скоро поправится, я уверен! – поспешно добавил он.

– Позволь мне повидать ее. Я знаю особые травы. Моя мать передала мне сильные заговоры, которые многих больных поставили на ноги.

Альдин-Ингвар молчал: ему не хотелось подпускать эту женщину к Деляне, пусть та и не была больна.

– Не тревожься! – Голядка успокаивающе подняла руку. – Клянусь здоровьем моего единственного сына: я не причиню никакого зла твоей жене или тебе. Быть может, мне удастся помочь… в очень важном деле.

– О чем ты? – Альдин-Ингвар насторожился.

Возможно, эта женщина что-то знает о том, о чем он все это время думает? Найти след человеческого участия в исчезновении Ведомы ему не удалось. Оставались силы нечеловеческие. А значит, пора обращаться за помощью к «знающим людям».

– Я приду завтра. – Голядка будто читала его мысли. – Прикажи, пусть меня пропустят к твоей жене. Я должна посмотреть, нет ли на ней сглазу. Ведь ты понимаешь, иные люди недовольны твоим счастьем…

И она пошла прочь – в сторону от города. Альдин-Ингвар смотрел ей вслед, пока она не скрылась среди могильных холмиков. «Будто на тот свет ушла», – кольнула пугающая мысль.