Гостислава отвела взгляд, но Альдин-Ингвар мельком прочел в ее глазах скорее досаду, чем горе. И это тоже его удивило.

– Похоже, твоя жена утомлена с дороги, – подал голос Сверкер, поняв, что гость не способен продолжать приятную беседу. – Если вы хотите пойти отдохнуть, я больше не стану вас задерживать. В гостевом доме уже все готово. И мы еще поговорим завтра.

Растерянный Альдин-Ингвар поднялся и подошел к жене, чтобы помочь выйти из-за стола. Она тоже смотрела на Гостиславу с жалостью и хотела что-то сказать, но не решалась.

Только очутившись в гостевом доме и раздеваясь, Альдин-Ингвар сообразил: он так ничего и не успел объявить о том, что к пропавшей Ведоме сватается его дядя Ингвар киевский.

И только Альдин-Ингвар, несмотря на дорожную усталость, никак не мог заснуть. Он старался не ворочаться, чтобы не тревожить лежащую рядом жену, однако мысли жужжали в голове, будто пчелиный рой, держа дремоту на расстоянии. Поначалу его лишь поразила невозможность выполнить то, ради чего он сюда приехал. Он был готов к тому, что Сверкер решительно отвергнет сватовство и тем даст Ингвару киевскому законный повод для войны. Но кто же мог знать, что невеста просто исчезнет? А вместе с ней как повод к вражде, так и возможность породниться. Это напоминало какую-то игру. Или хитрый обман. Альдин-Ингвар чувствовал себя одураченным. Здесь что-то не так! Снова и снова он восстанавливал в памяти сегодняшний вечер и беседу в гриднице.

И довольно быстро понял, что его зацепило. С самого начала их встречи Сверкер вовсе не выглядел человеком, у которого бесследно исчезла дочь. Удивление при виде молодой жены ладожанина быстро заставило его «забыть» о своем горе, да так прочно, будто у него никогда и не было никакой дочери! В такую бесчувственность смолянского князя Альдин-Ингвар не верил – он ведь помнил, как сокрушен был Сверкер смертью матери. Вторая подобная потеря за столь короткое время должна была вовсе его подкосить. А он, напротив, оправился за эти три месяца, повеселел и приободрился. Будто нашел способ вернуть удачу. Вновь «скорбеть» он начал лишь после того, как разговор зашел о Ведоме. И будто опомнился, осознал свою ошибку и спровадил гостей отдыхать.

Выстроив все это в голове, Альдин-Ингвар сел. Совершенно ясно вырисовывалась мысль: Сверкер обманывает его. Свою дочь он попросту спрятал. Нашел способ уклониться от боя: не принять сватовство и не отказать.

Что теперь делать? Глупее всего было бы обнаружить свои подозрения. И какая удача, что он не успел брякнуть про желание Ингвара киевского взять за себя Сверкерову дочь! Как будто благосклонная диса в последний миг невидимой ладошкой закрыла ему рот, поймав опасные слова уже на губах. Ведь Сверкер спрятал дочь, поскольку думал, что Альдин-Ингвар возобновит свое сватовство. Теперь, когда тот явился с молодой женой, Сверкер должен решить, что опасность миновала. И ничто ему не мешает внезапно «найти» драгоценную пропажу. Теперь важны две вещи: чтобы Сверкер ничего не узнал о замыслах киевлян и чтобы у него было время вернуть дочь домой.

– Что ты все не спишь? – шепнула вдруг Деляна.

Оказывается, она тоже не спала, но не подавала вида, не мешая мужу думать. Однако он думал что-то слишком долго, так себя и уморить можно!

– Знаешь что, сокровище мое… – Альдин-Ингвар снова лег, чтобы приблизить лицо к самому ее уху. – Завтра мы скажем, что ты нездорова и тебе нужно несколько дней отдохнуть…

Деляну он доверил заботам княгини. Гостислава, похоже, была даже рада найти замену дочери.