Среди бородатых мужчин обнаружился один знакомый – рослый парень с длинными усами, то есть Лютояр. А возле него стояла немолодая женщина с усталым морщинистым лицом. Поверх кожуха плечи ее покрывала богатая голядская накидка, выкрашенная в синий цвет и украшенная бронзовыми спиральками. Это еще что за чудо?

– Здравствуй, князь Ингорь! – первой заговорила женщина. По речи ее было слышно, что она действительно голядка. – Все ли у тебя благополучно?

– Кто вы такие? – прямо ответил Ингвар.

У него далеко не все было благополучно, но он сдержал негодование и не стал браниться. Важнее было выяснить, что ему принесли эти нежданные гости – помощь или новые беды?

– Я – Еглута, Добутина дочь. Вдова Ростимила, сына Станиславова, внука Велеславова из рода Велеборовичей. Вот это – сын мой единственный, Станибор, – женщина показала на Лютояра. – Я спасла его, когда Сверкер сын Олава погубил весь род моего мужа. Теперь, я слышала, Сверкер мертв. Мой сын – единственный законный наследник Велеборовичей. Земля смолян хочет видеть его своим князем. Послушай, что тебе скажут эти мужи!

Она оглянулась на своих спутников.

– Здравствуй, Ингорь! – Рослый мужик с длинной полуседой бородой почтительно и с достоинством поклонился. – Я – Краян, Честиславов сын, из рода Озеричей. Вот это все родичи мои и сватья. Мы пришли сказать тебе, что признаем право Станибора, Ростимилова сына, править нами. Хотим видеть его князем смолянским. А тебе будем давать дань – ради дружбы и мира, и потому как ты нас от Сверкера избавил. Хочешь обсудить уговор?

Ингвар помолчал, глубоко дыша и стараясь успокоиться.

– Я ни о чем не буду говорить, пока мне не вернут мою жену! – процедил он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать.

Ему часто не хватало хладнокровия и благоразумия. Но, будучи вождем из знатного рода, он просто не дожил бы до сего дня, если бы к тридцати с лишним годам не научился владеть собой. Чутье воина подсказывало, что грубость и горячность сейчас могут погубить все: и его, и дружину, и Эльгу. Этих бородачей с топорами слишком много, они свежи и полны сил, находятся у себя дома, и эти «дедовы могилы», о которых он уже не мог слышать, действительно помогали им. А он был далеко от всех своих земель, его поредевшая в боях дружина была изранена и утомлена.

Он нещадно бился со Сверкером ради власти над этой землей, терял людей, рисковал собой – и женой, как оказалось, – а теперь вдруг набежали какие-то пеньки бородатые и говорят: «Мы хотим князем Станибора»! Ингвар чувствовал себя дураком, у которого пытаются нагло отнять честно добытую в бою победу.

Но, к счастью, уже прозвучали волшебные слова «давать дань» и, будто сильное заклятье, внесли луч света в его сумрачные и злые мысли.

– О жене тоже речь пойдет! – кивнул Краян. – Ведь все домочадцы Свирьки-князя были в Свинческе, и теперь они у тебя в руках?

– Да! – рявкнул Ингвар.

– Они живы?

– Нет! Его жена сама лишила себя жизни над трупом мужа. Я не причастен к ее смерти, вся моя дружина тому в свидетелях! Княгиня сама пожелала пойти вслед за ним.

– А что же его дочери?

– Дочери? – озадаченно повторил Ингвар, который совсем забыл, что их должно быть две. – Одну я видел. Говорил с ней. Она обряжает тела родителей в бане. Другую… не знаю, не видел.

– Речь сейчас пойдет о старшей его дочери, Ведомиле. Слышали мы, что ты вроде хотел свататься к ней…

Ингвар молчал, не подтверждая и не опровергая это предположение. Дочь убитого врага была его законной добычей, и взять ее в жены – именно то, что сделал бы на его месте любой победитель.