– Мой муж – ты. А княгиня обманула. Я ведь тяжела! Это с ночи Корочуна… А уж ты постарался, или Кощей в облике твоем ко мне приходил… ты уж с ним сам разбирайся!

В городце по-прежнему было не протолкнуться от погорельцев с предградья. Частью они ушли к родичам, иные ездили по весям и искали, у кого есть заготовленные для строительства бревна. Хотелось верить, что время залечит раны и на берегах Днепра вновь появятся причалы, клети, избы. Застучат кузнечные молоты, забелеют паруса на реке…

Киевская дружина пока отдыхала. Ингвар уже договорился с молодым князем Станибором, что будет теперь ходить в полюдье по Днепру до Свинческа, а оттуда дальше на восток до тех мест, откуда можно перебраться на верховья Десны и по ней уже спускаться назад к Киеву. Старое Становище больше не понадобится и будет забыто в глуши, далеко позади за спиной у неуклонно наступающей киевской руси…

Наступал месяц сечень, и Ингвар уже думал трогаться в путь, как вдруг с касплянского волока явился еще один неожиданный гость – ладожский воевода Ингвар сын Хакона. С собой он привел ближнюю дружину и был очень рад застать своих киевских родичей еще здесь.

– Я давно получил весть о том, что дочь Сверкера вернулась, а он задумал выдать ее за кого-то из ильменских или полоцких князей и найти помощь для войны с тобой! – рассказывал он, проведенный в гридницу. – И я собирал людей для похода, чтобы поддержать тебя…

– Так что же не собрал? – хмуро отозвался Ингвар.

Все эти дни он думал, не продешевил ли, согласившись после долгих торгов на ту же куну с дыма, которой Вещий обкладывал все покоренные племена.

– Мне тоже надо ходить в полюдье, – напомнил Альдин-Ингвар. – А чудь у себя в лесах весьма строптива и неуступчива. К тому же моя жена хворала с самого начала зимы, и я очень о ней тревожился. Она, видите ли, ждала ребенка…

– И что? – с живым любопытством спросила Эльга.

Ей нездоровилось, и еще по этой причине Ингвар затягивал пребывание в Свинческе. Захваченная собственными делами, она с лета почти совсем забыла про Деляну.

– Нам пока не очень повезло. Жена родила прежде времени, и мальчик сразу умер. Сама она тоже долгое время была в опасности, и я не мог оставить ее одну.

Ингвар промолчал, больше его не упрекая. Раньше он сказал бы, что никакая баба и не должна мешать пойти в поход, когда родичу нужна помощь. Но после того как он пережил опасность потерять Эльгу, а потом узнал, что вместе с нею мог лишиться долгожданного второго сына, у него не повернулся язык попрекнуть племянника.

– Ах, бедная! – вздохнула Эльга. – Но она еще совсем молодая, у вас еще будут дети.

– Я надеюсь. Ну так вот, когда она оправилась и я перестал тревожиться за ее жизнь, мне уже было известно, что князья из ильменских городков с ближними дружинами ушли к Свинческу. Легко было понять, чьи они союзники и на кого приготовили мечи. Я уже не успевал им вслед. И тогда я – вернее, мы с твоим братом Тороддом, а также вашими родичами Фасти и Тости – двинули свои дружины на оставленные нашими врагами городки. Мы заняли их и оставили там своих людей. По пути сюда я повстречал Своигостя и Гостомысла, Требогостева брата, с остатками их разбитых дружин. Я вступил с ними в бой, и Своигость был убит, а Гостомысла и прочих уцелевших я взял в плен. Сейчас они, думаю, уже в Волховце, я отправил их туда под охраной твоего брата Хакона. Фасти пока не решается напасть на Словенск, хотя очевидно, что там живут предатели и наши враги. Он ждет твоего знака.

– Ну, слава Одину! – уразумев, что ему рассказали, Ингвар вскочил и обнял племянника. – Вот теперь вижу, что и вы с ребятами даром времени не теряли! А то я уж стал сомневаться: братья у меня дома остались или, йотуна мать, сестры!

– У нас тоже есть пленники – двое полоцких княжичей, – похвасталась Эльга.