– Казни. Лютой казнью казни меня, княгиня, но Бог христианский сильнее всех!..

Ольга помолчала. Сказала, понизив голос:

– Есть такое средство, чтобы, выпив его в вине, человек уснул, но так, чтобы сон ему прекрасный приснился? А утром чтобы встал и всегда помнил бы об этом сне?

– Приворотное зелье? – догадливо шепнула старуха.

– Знать не хочу. Чтобы сил своих не потерял во сне. Сил и желаний. Чтобы только о них и помнил.

– Есть, княгинюшка светлая, есть… – бормотала старуха, роясь на полке, заваленной кореньями и сушеными травами. – Вот, княгинюшка светлая…

– Сколько нужно на кубок?

– Две щепоти всего. Две щепоти твоих. Только приласкать уснувшего надо, приласкать.

– Приласкать? Кого приласкать, старая?

Старуха испуганно примолкла. Ольга спрятала холщовый мешочек в складках платья. Сказала с нешуточной угрозой:

– Если проболтаешься кому, палач очень медленно замучает тебя на растяжках. Поняла, старая?

– Пожалей старость мою, княгинюшка!.. – в ужасе закричала старуха.

И пала ниц пред Ольгой. Княгиня, подумав самую малость, высоко подобрала подол платья, перешагнула через лежащую старуху и вышла из пещеры.

К ней подвели коня, подсадили в седло. Ольга молчала, напряженно размышляя.

– В Киев? – тихо спросил молодой боярин.

– Что, Хильберт?.. – Княгиня очнулась. – Да. Да, да, да, я поняла, поняла. Это было – да.

Боярин ничего не понял, но решил уточнить:

– А со старухой что делать?

– Со старухой?.. – только на миг задумалась Ольга. – Меч при тебе? Тогда сам должен знать.

И первой тронула коня.

Двое дружинников выволокли колдунью из пещеры, стащили к берегу, бросили на песок.

– Раз… Два…

Еще до третьего счета из пещерки ящерицей выскользнула молодка, назвавшаяся Родимкой. И исчезла в прибрежном кустарнике.

Тускло блеснул меч в предгрозовых зарницах, и седая голова старухи скатилась на песок.

Игорь доверял ему в делах государственных, прислушивался к его советам, но держал на расстоянии и не только что в друзьях – при личном дворе не числил. Свенельд не обижался, поскольку знал причину: он вырос во Пскове, и детство его прошло в тесном общении с дочерью князя Олега Ольгой, ставшей в десять лет супругой князя Игоря. И даже рад был такому отчуждению от княжеского двора, потому что долго не мог забыть о своей первой детской влюбленности. Он унаследовал от матери чисто славянскую преданность, друзей не забывал, и превращение веселой и умненькой подружки детских проказ и игр в великую княгиню переживал долго и тягостно.

А потом женился на дочери псковского наместника Ставко Всеславе, которая родила ему двух сыновей и дочь. И окончательно примирился с судьбою, тем более что видел теперь княгиню Ольгу чаще всего только издалека.

Правда, однажды такое спасительное отдаление было нарушено.