|
Потерю спокойствия духа, при которой человек – а уж тем паче женщина – теряет власть над чувствами. Тогда проще понять, о чем он не хочет говорить. Скрытое выползает в несогласии, а гонец от Игоря привез бересту, на которой великий князь собственной рукой процарапал одно косое слово: «ПРАВДУ». Береста хранилась на груди, и Годхард ощутил вдруг идущий от нее холодок.
– Дозволь поднять кубок во здравие твое, княгиня. Ольга чуть приподняла кубок, тут же опустив его на место. – Ты разлюбила вино, княгиня? – Ты стоишь на двух ногах, боярин? Или – на одной? А если на одной, то на какой именно? – Я не понимаю тебя, княгиня. – Когда-то с тобою советовался мой отец, прозванный Вещим. Неужели с той поры ты разучился говорить правду? – Ты – мудра, дочь Олега. – Годхард вздохнул. – Ты сразу поняла, что я не проживу и трех дней, какую бы правду я ни принес отсюда. И во имя моей вечной преданности конунгу Олегу я принесу Игорю ту правду, которую ты велишь мне принести. – Тогда доложи своему повелителю, что христиане верят в непорочное зачатие, боярин Годхард. От растерянности Годхард выронил грушу. Она сочно шлепнулась на ковер, а Ольга усмехнулась: – Ты постарел, и тебя стали выдавать руки. – Прости, княгиня. Я не понял твоих слов. – Груша красноречивее тебя. – И все же я не понял тебя, дочь моего конунга, – упрямо повторил боярин. – Я – женщина, Годхард. – Великая гордость и великое торжество прозвучали в ее голосе. – Женщина, которая с Божьей помощью скоро станет матерью. – Ты… Ты… – Руки боярина задрожали настолько, что он вынужден был прижать к груди стиснутые ладони. – Игорь повелит привязать тебя к телеге с глашатаем впереди и прилюдно засечь плетьми до смерти. – И лишится единственного наследника? – улыбнулась Ольга. – Не настолько он глуп. Пока я ношу ребенка, он и пальцем меня не тронет, Годхард. – Но потом, когда родишь… – Я доверила тебе свою тайну только ради того, чтобы услышать от тебя, что должно быть потом. Руки боярина по-прежнему дрожали. Чтобы унять эту дрожь, он торопливо налил себе полный кубок вина и залпом выпил его, не расплескав. – Я жду мудрого совета, боярин. – Игорь должен умереть, – твердо сказал Годхард. – Как видишь, я стою на одной ноге. – Должен умереть, – тихо повторила княгиня. – Так, как умер его отец, – еще тише сказал боярин. – Так, как умер Рюрик, – задумчиво отозвалась Ольга. – Проклятый род должен мучиться в аду, а не греться у костров Вальхаллы. Да будет так, как ты сказал. Прими мою благодарность и ступай. Годхард встал и торжественно, низко, ниже обычного поклонился княгине. – Мы не увидимся более, великая княгиня. Дозволь одну просьбу. – Говори. – Два моих сына служат в дружине князя Игоря. Они – хорошие воины, но там им может вскоре стать неуютно. Вели Свенельду принять их в его дружину. |
