Пролилась кровь, и тут толпа совершенно обезумела.

Через тела убитых люди ринулись на кметей и смяли, задавили, опрокинули и затоптали; последних оставшихся внесли в ворота на волне ярости.

До небес взвился крик, вопль, гомон, топот, треск ломающегося дерева. Ворота были слишком узки для всех ломящихся, но они так напирали, что отойти не было возможности; кого-то раздавили о косяки, и крики боли смешались с воплями тех, кто рвался добраться до «вупырей».

Двор наполнился народом.

Мгновенно все двери оказались сорваны с петель: в жилые избы, клети, баню, погреба.

– Безумцы! Легион… стадо! – едва прорвался сквозь них отчаянный голос с ободритским выговором, но тут же захлебнулся.

Визжали женщины. В жилых избах слышался треск ломаемых укладок: вупырь вупырем, но иные и явились сюда в надежде поживиться в богатых княжеских закромах.

Во двор приволокли отца Килана. Весь избитый, он уже был не то без чувств, не то мертв.

– Колом его!

– Осину надо!

– Вон, вон на нем кровь!

Крови и вправду уже хватало… она была повсюду вокруг…

– У кого осиновый плетень? Жердь надо! Да не, то береза, не пойдет!

– Голову ему руби! – уверенно распоряжался Сигге Сакс. Его глаза смеялись. – Топор есть?

Ему передали секиру.

– Отойди!

Он примерился и одним ловким ударом отделил от тела голову лежащего на земле.

– А теперь к ляжкам приложи. Уж больше ему не пить нашей крови!

– Дружина! – вдруг завопили во дворе. – Князь!

А все случившееся заняло времени не так уж много.

Увидев, что двор его отца разгромлен и во все стороны разбегаются шустрые людишки, таща какое-то грабленое добро, Олег был так потрясен, что даже не стал ни с кем разговаривать, а сразу дал знак:

– К бою!

Но именно этого ждали находящиеся внутри. Ворота были немедленно закрыты, а перед ними собрались хирдманы старых варягов, боярина Дорогожи, Себенега и прочих сторонников похода.

Однако створки, полусорванные толпой, были ненадежны.

– Всех! Кто внутри! – кричал Олег, подняв меч и стараясь не думать о том, остался ли в доме кто-то живой из семьи его отца.

Сегодня «вся эта русь», которой он никогда не доверял, показала свои окровавленные зубы.

Но такого он даже в страшном сне увидеть не мог!

Его кмети бросились на створки и стали рубить топорами уже расшатанные столбы. Один за другим те упали, открыв воротный проем. Однако внутри обнаружилась стена щитов, выстроенная людьми, которые упражнялись в этом всю жизнь. Щиты, частично поврежденные, принадлежали Предславовой дружине, но держали их руки совсем других людей.

И началось настоящее сражение!

Варяги стали отступать, заставляя княжьих кметей продвигаться внутрь небольшим числом, в ширину воротного проема. Те давили, видя перед собой небольшое число противников. Но едва они оказывались внутри двора, как на них сбоку устремлялись копья и сулицы. Варяги принесли с собой только мечи и топоры, но остальное нашли в захваченных клетях.

Сейчас он не думал, где место князя в битве: думал только о том, сможет ли найти отца и сестер живыми.