Гена взял еще одну высоту. Гена летел на крыльях своего непонятного ему настроения…

— Да здравствует белая зависть! — завопил Гусь. — Я тебе белой завистью завидую!

Ларионов отошел.

— Беги теперь ты!

Гусь долго и забавно примерялся, с некоторым страхом глядя на планку, которая была значительно выше бабушкиного забора.

— Три тридцать… — сказал Гена. — Не подкачай! Гусь прыгнул — сбил планку. Вернулся с горестным лицом. Прыгнул еще. Опять сбил!

— Давай, давай! — крикнул Гена. — Не раскисать! Гусь отчаянно ринулся на третью попытку. Фонтаном взлетели под ногами опилки.

— Взял! — заорал Гусь, валясь на спину и дрыгая ногами.

— Еще не совсем чисто, не совсем! — сказал Гена. — Смотри!

Гусь смотрел, стоя почти на четвереньках возле дорожки. Смотрел… и увидел — на заборе Леня Толкалин и еще какие-то личности с киноаппаратами снимали этот великолепный Генин прыжок.

— Не мешайте! — завопил Гусь. — Вот проныры. Гена приземлился — он был в воздухе как в воде дельфин. Не техника — ювелирная работа!

— Чего вам опять? — спросил он Леню.

— Делаем кинограмму твоих прыжков… — невозмутимо ответил Толкалин. — На сегодня довольно. — И команда кинооператоров исчезла за заборам.

— Ну, народец! — сказал Гена. — Знаешь, старик, из тысяча восемьсот девяносто шестого года ты, пожалуй, вырос, подумай теперь о тысяча девятьсот четвертом… об олимпийском рекорде Дворака в Сент Луисе.

— А сколько это? — перетрусил сразу же Гусь.

— Три пятьдесят пять…

— С трех тридцати сразу три пятьдесят пять? — ужаснулся Гусь.

— Не сразу, а постепенно… — сказал Гена. — У тебя, старик, действительно перспективные ноги… Ну, начинай… Разомнись еще немножко…

Гусь с готовностью побежал по кругу. Гена отошел в сторонку, чтобы сесть в тени и посмотреть, как Гусь бежит. И на траве, рядом с брюками и рубашкой увидел… открытку с Незнакомкой. Сердце его горячо стукнуло. Он поднял открытку.

Внизу было написано чертежным шрифтом: «Таинственная незнакомка»…

Они расстались с Гусем за стадионом — Гусь торопился к своему дяде Жене на корабль. У магазина «Хозяйствен^ ные товары» Гена столкнулся с Леной — она несла в сумке новую веревку.

— Привет! — сказал Ларионов.

— Здравствуй… — ответила Лена, замедляя шаг. — Чего это ты такой сегодня скучный?

— Ни капельки… — скучно улыбнулся Ларионов.

— А-а-а… — протянула Лена.

Они с полквартала прошли молча. Печально постукивал Генин шест.

А через неделю отборочные соревнования… — сказала Лена.

— Отборочные? Уже? — встрепенулся Гена.

— Тебе-то чего волноваться? Кворум тебя от наших отборочных освободил. Вне конкурса…

— Вот еще! — возмутился Гена. — Я как все… Как все!

— Хорошо… — Лена пожала плечами. — Сам знаешь — твое слово для нас закон… Мы знаем уже, что победа будет за нами… Ты же Ларионов!

— Ну, вот — заладили…

— Взгляни, какие облака… — как-то особенно возвышенно сказала Лена. — «Тучки небесные, вечные странники…» Кучевые облака.