—  Эта разноуровневость постелей и впрямь напоминает уход за лежачим боль­ным, — согласилась я.

Так как в комнате Сёити пол был с подо­гревом, ногам стало немного жарковато, а во всей комнате установилась комфорт­ная температура.

— А все же, Сёити, ведь на самом деле ты наверняка не такой уж благородный и милый, да? Обыкновенный неловкий муж­чина. Это сон, и поэтому я привыкла к те­бе такому, каким я хотела бы, чтобы ты был в действительности, ведь так?

—  Снова ты об этом сне! — неприязнен­но заметил Сёити. Видимо, он интуитив­но догадывался, что разговор будет груст­ный. — Однако я и впрямь задумываюсь над тем, почему рядом с тобой я вдруг ста­новлюсь таким добрым и заботливым. По­чему-то я не испытываю неловкости, не упрямлюсь, не зацикливаюсь на собствен­ных делах и интересах. Думаю, это, навер­ное, оттого, что на самом деле моя матуш­ка в некотором смысле наша общая с тобой. Мне кажется, что в действительности ее знали и понимали только ты и твоя мама.

—  Еще раз повторю: маменькин сы­нок! — сказала я и рассмеялась.

Свет в комнате все еще горел, и мы из­редка поднимались с постелей, пили чай и болтали о всякой ерунде.

—  Сёити, ты меня прости. Все-таки ме­ня нет в живых. Я уже умерла, — сказала я. Слова неожиданно слетели с губ. Мне представлялось, что сказать это будет го­раздо сложнее, однако они прозвучали лег­ко и печально. И голос на удивление звучал даже красиво.

—  Что ты такое говоришь? Это даже ху­же, чем сон! — возмутился Сёити.

—  В это невозможно поверить, правда? Но это так. Прости. Я призрак, и это все— твой сон.

—  Этого не может быть! Мы ведь езди­ли на машине, ели, останавливались в оте­ле, встречались с людьми, разве не так? — не унимался Сёити.

А я продолжила:

—  Понимаешь, вся эта кажущаяся ре­альность — на самом деле сон! И с Кодзима-сан тоже в действительности мы не встре­чались! Совершенно точно. Мне еще тогда многое показалось странным. Сад в клини­ке и сад в родительском доме — все смеша­лось: в одних и тех же местах совершенно одинаково цепляются веточки роз, посаже­ны одинаковые ломоносы... Я подумала, как это странно!

—  Наверное, дело в том, что эти расте­ния встречаются повсюду, — улыбнулся Сё­ити. — А как насчет Кума-сан?

—  Эта женщина обладает неординарны­ми способностями и поэтому наверняка по ходу нашей встречи должна была понять, что сама она попала в мир сновидений. Она из тех людей, которые могут проникать в этот мир и покидать его. Потому она, буду­чи человеком из реального мира, скорее всего помнит, что встречалась со мной. Ко­гда проснешься, попробуй спросить ее об этом. Ты действительно найдешь ее в том самом офисе, и окажется, что она помнит беседу с нами. Кто знает, возможно, это единственное доказательство. Доказатель­ство того, что мы провели вместе несколь­ко замечательных дней, — сказала я.

Наконец-то я поняла. Осознала, о чем говорила Кума-сан. Уяснила, почему она не могла тогда назвать причину, по которой тетя не забрала меня к себе. Еще бы, ведь как бы она забрала меня, если я умерла. Я выглядела такой счастливой рядом с Сёи­ти, и поэтому, наверное, Кума-сан решила пока сохранить все в тайне.

То же самое с тетей. Разве через Сёити она не говорила, что как-нибудь сможет встретиться со мной и что сможет заблуд­шую меня снова сделать той, кем я была прежде? А-а, так вот оно что... Вот почему мне ничего не говорили напрямую, вот по­чему я ничего не помнила. И еще все вокруг были так добры ко мне...

—  Неправда! Этого не может быть! Ведь это место, где мы сейчас находимся, что бы ты там ни думала, — моя комната.