— Я поссорилась с моим солиситором. Естественно, ни один священник никогда этого не сделает. И я не знаю ни одного мирового судью. Вы должны…

   Рита оборвала фразу. Ее глаза бегали, словно она старалась подыскать нужные термины.

   — Что я должен, дорогая моя?

   — Вы должны дать мне какое-нибудь снотворное.

   Она явно передумала — первоначально намечалось что-то иное.

   — Доктор Люк, я сойду с ума, если вы не избавите меня от бессонницы!

   — Да, но почему бы вам не обратиться к Тому?

   — Том зануда. И он начнет читать мне лекции.

   — А я не начну?

   Рита улыбнулась. Лет тридцать назад от такой улыбки у меня бы закружилась голова. Сразу стерлись морщинки в уголках ее карих глаз, демонстрируя доброжелательную натуру, хотя и запутавшуюся в собственных эмоциях. Но улыбка тут же увяла.

   — Доктор Люк, — продолжала Рита, — я смертельно влюблена в Барри Салливана. Я… я спала с ним.

   — Об этом можно догадаться по вашему виду, дорогая.

   — И вы догадались? — Она казалась ошеломленной.

   — В какой-то степени. Но это не важно. Продолжайте.

   — Полагаю, это вас шокирует.

   — Не то что шокирует, Рита, но чертовски беспокоит. Сколько времени это продолжается? Я имею в виду то, что юристы называют интимными отношениями.

   — Последний раз это произошло прошлой ночью. Барри гостит у нас. Он пришел в мою комнату…

   То, что меня это беспокоило, слишком мягко сказано. Я почувствовал резкую боль в сердце, которая служила опасным признаком, поэтому закрыл глаза и подождал около минуты.

   — А как насчет Алека?

   — Он ничего не знает, — быстро сказала Рита. Ее глаза опять забегали. — В эти дни Алек, похоже, вообще почти ничего не замечает. И как бы то ни было, я сомневаюсь, чтобы он особенно возражал, даже если бы что-то заметил.

   Снова те же опасные признаки…

   — Люди замечают гораздо больше, чем вы думаете, Рита. А если говорить о справедливом отношении к Алеку…

   — Думаете, я этого не знаю? — воскликнула она. Очевидно, мое замечание здорово ее задело. — Я люблю Алека. Это не ложь и не притворство — я действительно его люблю и ни за что на свете не причинила бы ему боль. Но вы не понимаете. Это не просто слепое увлечение или… зов плоти.

   «Поскольку, дорогая моя, — подумал я, — вы, вероятно, сами верите, что говорите правду, пусть так и будет».

   — Все это более чем серьезно. Я влюблена всем своим существом. Знаю: вы скажете, что Барри моложе меня. Но его это не заботит.

   — А что заботит мистера Салливана?

   — Пожалуйста, не говорите о нем так!

   — Как?

   — «Мистер Салливан», — передразнила Рита. — Как судья. Он хочет все рассказать Алеку.